|
 |
Новости | Статьи | Книжная полка | Галереи | Проза | Кино | Конкурсы | Рассылки | Поиск | Форумы | Чат [0] |
|
(роман)
Пролог. Обреченные
Глава Первая. Рождение Царя Священной Атлантиды "Атлантида Сумрачного Солнца" - художественно - исторический роман. Сюжет основан как на представлении автором правителей и образа жизни Атлантиды Платона , так и на фантастической интерпретации трагических событий, ставших причиной забвения некогда могущественного государства и культуры: " ... Боги по жребию разделили всю землю на владения - одни побольше, другие поменьше - и учреждали для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил ее своими детьми, зачатыми от смертной женщины ..." (Платон). Пролог. Обреченные На берегу их было двое. Закутанный в сопревшее рубище старик. И облаченный в золоченую тогу юноша. И каждый из них, в кровь кусая губы и нервно трепеща, вглядывался в линию горизонта. Первый - в ожидании неминуемой смерти. Второй - в предвкушении безграничного величия и власти над миром. - Мудрость и происхождение - вот он, извечный конфликт всех времен и народов?! - неожиданно раздался за спинами «обреченных» голос их невидимого соглядатая. - Между тем, если честно, мне жаль терять такого ментора, как Радим. Пусть его участь и была предрешена заранее. Да еще - самим Владыкой Посейдоном! - Не думал, брат мой Тритон, что ты, Жрец Сумрачного Солнца, можешь быть таким сентиментальным? - вызывающе усмехнулся ему в ответ циничный и безжалостный голос. - Ты жалеешь раба? Да еще и без ведома его хозяина? Может, ты даже не против того, чтобы Лучники Судьбы промахнулись? - Ты не правильно меня понял, Протей! Я скорблю не о судьбе раба, но об утрате опыта, таланта, знаний! Что были прежде в нем заключены?! - Посейдон - дал, Посейдон - взял?! Не нам судить его за это! Ты со мной не согласен, брат? Или, все же, кое-что человеческое тебе не чуждо? - Ты обвиняешь меня в ереси и вольнодумстве, Жрец? Это твои слова или воля Совета? Или … я что-то попустил, и ты уже мнишь себя Консулом или, даже, Верховным Жрецом? - насторожился тот, которого называли Тритон. Он был одет в черный, доходящий ему до самых пят, балахон. От природы статен и сухощав. И, несмотря на то, что был значительно моложе своего собеседника, держался с ним высокомерно и с подчеркнутым величием. - Кто знает, брат?! Сегодня ты Первый, а завтра … никто? - дерзко огрызнулся ему в ответ Жрец Протей. Так же, как и Тритон, облаченный во все черное. Но, при этом, не смевший скрывать своего лица под капюшоном одежд. - А ты сначала доживи, до этого самого завтра, брат!- сверкнул глазами Тритон, угрожающе поднимая вверх свою левую руку. - А там уже посмотрим?! При этих его словах лучники, а их среди скал было не меньше десятка черных «теней», с готовностью подняли вверх свои луки и дружно взяли «бедного» Протея на прицел. - Постой, брат! Я всего лишь излагаю свои мысли вслух! А посему, не стоит ввязывать в наш спор … твою когорту! - смертельно бледнея, засуетился тот. - К тому же …о боги! Час Ритуала пробил! Я вижу Перевозчиков и их Корабль! Жрец был прав. Что, в общем, и спасло его от гнева «бессердечного» Тритона. Ладья Судьбы действительно уже была видна. Подгоняемая легким бризом, она на всех порах летела к бухте Единения. Ее орихалковые паруса были натянуты до отказа. Команда и капитан, как очумелые, носились по палубе. Прикладывая максимум рвения и усилий для выполнения своей священной миссии в срок. В то время, как прибывшие с ними воины уже вовсю натягивали луки. Сверкая золотыми стрелами Судьбы. Изготовились к «ответной» стрельбе и затаившиеся в засаде «тени». Еще минута, и ладья уткнулась носом в линию прибоя. Почти одновременно с этим, раздался громкий свист. Миг … и старик упал, дрожа и дергаясь в объятиях смерти! Еще бы, из его груди торчало ровно десять стрел?! - Да свершиться … воля Посейдона и архонтов -Царей. - громко провозгласил следующий акт ритуала Тритон. И резко опустил вниз свою левую руку. - Знающий умер! Так пусть погибнут и те, кто стал тому причиной! И снова … залп! Десятикратный свист. Зловещий лязг металла об металл. И, в результате … десять бездыханных и распластанных на палубе тел. Само собой, что в этот раз уже стреляли «тени». - Ну что ж, все идет как по маслу! - удовлетворенно подытожил Тритон, жестом приказывая своим лучникам покинуть позиции и возвращаться в лагерь. - Теперь, я спокоен. Ритуал соблюден. И будущий Царь уже не нуждается в нашей защите?! Протей кивнул. При этом, все еще не спуская глаз с фигуры, невозмутимо поднимавшейся на борт судьбоносной Ладьи. Просто сказать, что Жрец Протей, завидовал Избраннику Судьбы, означало … не сказать ничего! Ведь, когда-то, много лет назад, такая же самая ладья вполне могла прийти и за ним самим?! Но она не пришла. И не взяла его на свой борт. И не доставила в Божественный Посейдонис. И все потому … Потому что, он не вовремя родился! Не Первым, но Вторым! А значит, несмотря на все его благородство, ему никогда так и не стать Царем! Глава Первая. Рождение Царя Священной Атлантиды. Тусклый, бледно зеленый диск Сумрачного Солнца медленно и вместе с тем неудержимо клонился к закату. Для всех без исключения жителей Пелагсикона это означало только одно - скоропостижно-неминуемый конец Света и грядущее, мрачно-бесконтрольное, всевластие Тени! Тени, чьи зловещие языки-Сумерки уже тянулись к подножию величественных гор и затаившимся в ночном оцепенении ущельям. Тени, которая, как и любая беда, никогда не приходила одна, но несла с собой, если не очередное безрассудство стихии, то как минимум тяжелый, чем-то похожий на сиренево-бурое желе, туман и пронизывающий до мозга костей холод. И, наконец, тени, бросить вызов которой не смел не только никто из смертных, но даже их полубожественные Жрецы и Цари! Так, судя по всему, должно было случиться и на этот раз, но …? Но вдруг в самом сердце Акрополя, мраморным призраком нависшим над столицей атлантов, ослепительно вспыхнул и прерывисто замерцал изящный шпиль на крыше Храма Посейдона? Еще мгновение и … последний изумрудный луч уже скользнувшего за горизонт светила прошил его насквозь, сломался пополам и как отточенный кинжал вонзился в сердце золотого диска Мойр. Диск, прежде смутно различимый в отблесках заката, чуть покачнулся, вздрогнул, засверкал и начал медленно вращаться. И, о чудо, его зеркальная поверхность заискрилась серебром, из центра вспучилась прекрасным женским ликом и заструилась паутиной-плетью из змеиных тел? Это был сигнал! Точнее, Воля свыше… Десять статных, облаченных в белоснежные тоги, фигур поспешно, но с достоинством, приблизились к Воротам Храма. Но прежде, чем решиться через них пройти, пришельцы дружно опустились на колени, касаясь лбами быстро остывающей земли и резко вскинув вверх свои правые руки, тем самым демонстрируя Богам, что безоружны и одержимы лишь одной, при этом, исключительно благочестивой, целью. - Великий и бессмертный бог морей и океанов, Посейдон! Молю тебя о милости и доброй воле! - твердо, но с почтением произнес один из десяти - тот, чье благородное чело венчала обруч - змейка из огнистого металла и природного стекла. - О благородный Покровитель мира моего народа, Посейдон, дозволь нарушить твой покой Правителям Священной Атлантиды! Перед тобой Царь Атлант! - речитативом снова загнусавил он, протягивая свои руки к черному безмолвию небес и дерзко в них сиявшим звездам. - Другие мои восемь братьев тоже здесь … И все мы ждем! Ждем с должным трепетом, покорностью и праведным благоговением! Ждем от тебя того, чтоб милостью своей открыл бы ты наш Совет Царей Священной Атлантиды. Открыл сегодня. В эту ночь. В часы почтительного поклонения Пентахрону. Царь перевел дыхание и только после этого продолжил речь: - Мы будем рады провести в твоих владениях всю ночь, дабы в твоей компании, как требует того обычай, судить и разбираться в том, не допустил ли кто из нас, Царей, ошибок или недостойных действий. Но прежде, чем мы смеем преступить порог твоих святилища и Храма, мы просим дозволения поймать в твоих садах быка … Само собой, без применения хитрости, оружия, разных там уловок... Но лишь благодаря своей отваге, личной доблести и твоему, Владыка Посейдон, благословению! Царь замолчал, пал ниц и неподвижно замер в беспокойном ожидании Юркнула в небытие минута, прежде чем раздался легкий, мелодичный звон и … И Врата Храма растворились! Царь с облегчением выдохнул и нервным жестом стер со своего чела, висков, ланитов обильно выступивший на них пот. - Братья мои, не будем медлить с жертвоприношением! - обратился он уже не к Посейдону, но к своим верным спутникам-Царям. - Ночь коротка! В то время как Владыка наш - безжалостен и строг! Да, всяк смертный, видевший «Зеленый» луч, пока находится под покровительством трех Мойр и Храма! Но только до утра! С рассветом же Глава и Взгляд Горгоны снова будут убивать! И если мы затянем наш Совет, то никогда уже не сможем отворить Ворота Храма! И гнев богов незамедлительно обрушится на нас нам. С этими словами Царь встал с колен и торопливо сбросил тогу с плеч. Каждый из собравшихся безропотно последовал его примеру. Все, кроме одного! Того, который самым беспардонным образом остался без движения и лишь еще плотнее прижался всем своим телом к земле… *** На вид «непокорному» было чуть больше двадцати. Без всякого сомнения, он был самым юным из всех тех, кто его сейчас окружал. Однако это еще совсем не означало, что его "путь" к Золотым Воротам Храма по воле Рока оказался легче и короче, чем у других. Совсем напротив: за его плечами были годы суровых лишений и смертельно опасных странствий по чужой земле и неподвластным воле его рода городам, самоличное познание Доблести и Подвиги Геракла, бесстрашная конкиста варварских земель и робкое служение Афродите, с завидным рвением усвоенный Гражданский Ценз и поистине бесценный кладезь Знаний Аполлона. Юношу с рождения звали Нереем. В честь легендарного старца, превосходящего в своей мудрости любого или, даже, всех вместе взятых, богов. Но главное было совсем не в этом. А в том, что … благородный Нерей был не просто сыном Царя, но сегодня мог, точнее, сам был должен стать Царем. Должен, но все еще пока не стал! А посему, тайком наблюдая за тем, как его старшие братья, уже давно цари, вальяжно и по праву ступали по «божественной земле», Нерей не выдержал и в нетерпении заерзал кончиками пальцев по песку. - Сын царя Атлантиды Евэмона, - наконец оборвал безмятежную тишину ночи столь долгожданный для него призыв Царя Атланта, - освободись от всех одежд и смело подойди ко мне! Твой час настал! Ты, волею богов, достоин встать со мною рядом! «- Ну вот, свершилось! - блеснула молния в сознании Нерея, прежде чем он сорвался с места и в мгновение ока оказался на ногах. - Всего какой-то шаг и я уже один из Десяти? Так просто? Если не считать того, что стоит целой жизни? Той, что у меня была! И той, что, может быть, уже не …?» Нерей смертельно побледнел. Вдобавок, его тело вдруг пронзила непростительная дрожь, а пред глазами поплыли багровые круги. Но, все же, у него хватило сил и воли, чтоб отогнать свои сомнения прочь! И, на ходу сбрасывая с себя белоснежную тогу и оставаясь при этом совершенно нагим, он устремился к Золотым Вратами и занял свое место по правую руку от Царя Атланта. Тот, как оказалась, только этого и ждал: - О, Великий и могущественный повелитель морей и океанов Посейдон, - уже через мгновение скороговоркой забубнил Царь Атлант, не спуская с юноши взгляда и вновь простирая свои руки к небесам, - дозволь тебе напомнить, что у нас большое горе! Два года назад в твой мир ушел наш горячо любимый брат - достопочтенный сын и Царь Священной Атлантиды Евэмон. И нас, твоих наместников в Священной Атлантиде, осталось только девять! Вместо, как того велит обычай, положенных тобой десяти. А посему, о справедливейший и благороднейший из богов, дозволь нам, твоим покорным слугам, восстановить закон и древние устои Атлантиды! И разреши нам посвятить того, кто пред тобой - достойного юношу, сына Царя Евэмона, урожденного Нереем, в полноправные Цари?! Я, Царь Атлант, лично за него ручаюсь! Его дальнейшая Судьба - уже в твоих руках! Но прежде, предоставь ему, рожденному Нереем, возможность самому доказать свое право быть достойным и одним из нас. Дозволь ему сейчас переступить порог твоих Святилища и Храма и в жертву принести тебе быка? И, прошу тебя, будь к нему при этом справедлив и по традиции великодушен! Царь замолчал и отступил на шаг от Врат. Юный же Нерей остался лицом к лицу с Судьбой! И, эта самая Судьба, не заставила себя слишком долго ждать! Неуловимый миг и … снова, как и в прошлый раз, раздался легкий, мелодичный звон. Ворота Храма вздрогнули. Но, к счастью для Нерея, не закрылись! Сомнений больше не было, Владыка Посейдон к нему благоволил! И ждал в своих чертогах нового Царя! В глазах Нерея вспыхнул огонек воодушевления! Страх и растерянность ушли на задний план. Еще немного … И кровь его уже кипела. Сердце вот-вот готово было вырваться наружу из груди. А сил и рвенья было столько, что … Нерей решительно расправил плечи и, гордо вскинув голову, поддался весь вперед. Но … - Брат мой Нерей, не спеши! - совершенно неожиданно встал у него на пути Царь Атлант, пристально заглядывая Нерею в глаза. - Позволь тебе напомнить, что переступив порог владений Посейдона, ты никогда уже не сможешь таким же, каким ты был до этого, вернуться назад! Потому как, там, за этими Вратами, тебя ждет либо трон, либо вечный покой в подземном царстве Эриний, Миноса, Радаманта, Таната и Аида! А посему, еще раз ответь мне, Нерей, сын Евэмона, готов ли ты к самому важному в твоей жизни испытанию? Твердо ли ты уверен в том, что знаешь, как и что ты должен совершить, дабы с рассветом снова пройти через эти самые врата и с честью вернуться домой. Да еще и живым? - Да, повелитель, - без запинки подтвердил Нерей: - Я готов доказать свое право быть Царем Атлантиды! И ради этой великой цели я без чьей-либо помощи взнуздаю и покорю своей воле священного быка. И, при этом, я всецело полагаюсь только на свою природную сноровку, ловкость, силу и... расположение богов! - Ну, а если тебе вдруг не удастся это сделать? - холодно поинтересовался Царь Атлант. - Что тогда? - Тогда, дабы избежать позора, я клянусь казнить себя своей собственной рукой! И буду уповать на то, что сын мой, явившийся на свет два месяца назад, получит право стать царем в один из дней последующего Пентахрона. Но только после того, как у него самого родиться наследник, и Посейдон дозволит его счастливому отцу переступить порог вот этого Святилища и Храма. - Ты добросовестно познал заветы предков и законы Посейдона, сын Царя Нерей! - кивнул ему в ответ Царь Атлант, уступая дорогу. - Что ж, брат мой, иди! Иди и не оглядывайся назад! Ведь, оказавшись здесь и сейчас, ты тем самым уже стал нам, Царям Священной Атлантиды, братом! А вот живым иль мертвым - пусть решит Судьба! Но не раньше, чем ты с достоинством пройдешь чрез испытание. Так завещал нам Посейдон! И так гласит обычай наших предков! - Победа или Смерть! - неистово воскликнул Нерей. Прежде чем, затаив дыхание, перейти свой первый в жизни Рубикон и, наконец, узнать свою судьбу в жестоком ритуале жертвоприношения. - Я допускаю лишь первое! И слышать не хочу про второе, мой мальчик! - бросил ему в ответ Царь Атлант. - А посему, даже и в мыслях не держи самой возможности меня разочаровать! Царь Атлант не выдержал и чисто по-отечески прослезился, благо приступ его малодушия в эти мгновения никто видеть не мог, так как он сам запретил Нерею оглядываться, а до рощи Посейдона, где их двоих в нетерпении ожидали другие Цари, было не меньше пяти-шести стадий. А значит, Царь Атлант вполне мог дать волю своей скорби по безвременно погибшему брату, равно как и своим тревогам о судьбе его неискушенного в дворцовых интригах сына-юнца. Тем более что истинная причина смерти первого до сих пор и с нескрываемым упорством скрывалась жрецами. В то время как перспектива восхождение на трон никому неизвестного в Посейдонисе юноши уже успела взбудоражить не только узкий круг атлантской знати. Но, вдобавок, еще и весь, уставший от безграничной власти Опекунов и Белых Консулов, народ Евэмского Царства и его рабдельческих колоний. Короче говоря, над головой нового Царя Священной Атлантиды Евэмона уверенно сгущались тучи! И что с того, что он о них не знал … Последнее лишь было только на руку его врагам! И Царь Атлант прекрасно это понимал. Но … Царь Атлант тряхнул головой, растеряно оглядываясь по сторонам. Кажется, он слишком увлекся своими мыслями? И даже не заметил, как они с юношей уже давно достигли вершины Священного Холма? Это было так. Роща Посейдона окружала их со всех сторон. Но прежде чем позволить юноше приблизиться к лениво в ней пасущимся быкам, Царь Атлант бесцеремонно сжал рукой его плечо и чуть ли не силой повел Нерея по направлению к Храму. Нерей, само собой, недоумевал. - Но в ритуальном описании ни слова нет о том, чтоб …? - в растерянности повернулся он лицом к Царю Атланту. - Ты слишком торопишь события, отважный сын Царя! - холодно ему в ответ отрезал тот, даже и не думая вдаваться в объяснения. - Взгляни сюда, Нерей! -вдруг добавил он. И жестом указал на золотой треножник, что мрачной тенью возник из темноты у самых его ног. - Тебе не терпится явить нам свою силу и предназначение? Что ж похвально! Но что ты будешь делать дальше? Ведь только лишь пленением быка, ты ритуал не завершишь! Ты должен быть готов к тому, что …? - Но, я уже готов?! - в запальчивости перебил Царя Нерей. - Боюсь, что это не совсем так, будущий Царь Евэмон! - уверенно возразил ему Царь Атлант. - Ты все еще плохо представляешь то, что тебе предстоит совершить. Ты должен не только поймать и подчинить своей воле быка, но еще и с должным уважением к богам отправить эту жертву к Посейдону. А как же ты собираешься это сделать, не имея при себе священного лабриса? - Но ведь согласно обычаю я не могу использовать оружие?! - растерянно произнес юноша и сконфуженно посмотрел на Царя Атланта. - Конечно, нет! - в гневе перебил его Царь Атлант. - Но для завершения ритуала ты в праве и, даже обязан, использовать священный лабрис! - добавил он, беря с треножника сверкавший бриллиантовыми переливами предмет и … без промедления пуская его в дело! Миг … и на груди Нерея появилась свежая и пенящаяся кровью рана. Которую ему, к тому же и вполне сознательно, нанес лабрисом Царь Атлант? Нерей смертельно побледнел. Но все же удержал себя от безрассудства. - Теперь на лабрисе есть и твоя кровь, сын Священной Атлантиды, - без тени смущения прокомментировал свой поступок Царь Атлант и протянул священное оружие Нерею. - Этот лабрис сделан из горного хрусталя. В нем нет ни капли металла. А значит, только с его помощью ты можешь принести Посейдону жертву и стать Царем. Но помни, если ты не успеешь сломить волю быка раньше, чем на лабрисе высохнет твоя собственная кровь... Или, что еще хуже, попытаешься использовать лабрис для своей защиты и убьешь быка вне круга Жертвенного Алтаря - смерть лабрис принесет уже тебе. И тогда даже Боги не в силах будут в твоей судьбе что-либо изменить! - Я все понял, благородный Царь Атлант! - скороговоркой выпалил Нерей. Но, прежде чем все же сжать в своей руке лабрис, растерянно добавил: - Но позволь мне оставить священное оружие здесь, на ступенях Храма. Ведь, в схватке с быком он мне будет только мешать? - Нет, это противоречит правилам и смыслу ритуала, - сдержанно, но твердо отказал ему Царь Атлант. - И ты вскоре сам поймешь, в чем именно и почему... - Да будет так! И Слава Посейдону! - громко воскликнул ему в ответ юноша, срываясь с места и со всех ног бросаясь в сторону ближайшего к нему быка. - Да защитит тебя милость и добрая воля Богов, Нерей! Иди! Жертва и Судьба - обе и в нетерпении ждут тебя! - бросил ему вдогонку Царь Атлант. И быстрым шагом, хотя и без особого на то энтузиазма, направился к другим, уже давно заждавшимся начала представления, Царям. Первый блин, как известно, чаще всего бывает комом. Особенно, если ты не слишком опытный охотник, все и вся вокруг тебя утопает в мрачном безмолвии и сумраке ночи, в то время, как твое нервное напряжение уже давно достигло предела! А посему, не было ничего странного в том, что «первый», из попавшихся на глаза юноши, бык, оказался на поверку лишь хитросплетением света и тени и банальной игрой его, Нерея, распаленного воображения! Этого оказалось вполне достаточным для того, что бы бравада юноши в одно мгновение сменилась горечью разочарования как в милости к нему Тюхе, так и в самом себе. Ну а если ко всему этому добавить еще и то, что рана на его груди невыносимо кровоточила и саднила, а вездесущий кустарник и подло притаившиеся в траве камни, вынуждали его спотыкаться на каждом шагу … То, окажись сейчас на месте Нерей кто-либо другой, он, несомненно, впал бы в отчаяние и с позором отступил. Но юный наследник Архонта «кем-либо» не был! Даже по определению. И ему не оставалось ничего иного, кроме как, стиснув зубы и восстановив дыхание, отправиться на поиски уже не «тени», но реального быка. Шаг в сторону. Пробежка. Снова шаг. Рекогносцировка. И, о боги, подлый хруст валежника под правой ступней! Стоп. Дальше так нельзя. Ведь, спешка никого еще к добру не привела!? А значит … Надо быть предельно осторожным! И, теперь уже ползком, по направлению вон к той, застывшей под раскидистым кустом «горе»?! Еще полстадия и … вот оно, столь долгожданное сопение-чавканье врага! Нерей самодовольно улыбнулся. Он был у цели. К тому же, его «цель», без всякого сомнения, спала? Себе на горе …И как нельзя удачно для наследника царя! Час триумфа пробил. Нерей сгруппировался и приготовился к финальному прыжку. Но, как известно, благодушие богов не может длиться бесконечно: бык неожиданно «очнулся» и с громким храпом бросился навстречу нежданному врагу. Нерей рванулся в сторону… Но, поздно! Острый рог животного уже успел вонзиться в его правую ступню. Чего-чего, а этого Нерей никак не ожидал! А посему, белугой взревев от искреннего негодования и боли, юноша взмахнул лабрисом над головой быка, желая нанести удар противнику промеж его налитыми кровью глаз, и… И только лишь добрая воля богов удержали Нерея от столь поспешно-рокового шага! Вдобавок, он вдруг понял, почему Царь Атлант не позволил ему оставить хрустальный лабрис на пороге Святилища-Храма. Ведь, это было еще одним испытанием для будущего властелина Атлантиды. Испытанием его воли и умения контролировать себя! Нерей тряхнул головой и, скрепя сердце, отвел свою, с лабрисом руку, от головы священного быка. Однако так легко сдаваться юноша совсем не собирался. Бык, без всякого сомнения, тоже. Более того, его очередной бросок вновь, как и в прошлый раз, не преминул застать врасплох Нерея. И юноше лишь чудом удалось избегнуть верного свидания с Аидом, потому как смертоносный рог его противника вонзился в дерево на расстоянии всего одной ладони от его плеча. Но уже в следующее мгновение их роли поменялись: Нерей изловчился и схватил замешкавшееся животное за рога. Бык дернулся назад. Не тут-то было. Древесный ствол его не отпускал. Нерей, в свою очередь, не желая упускать столь для него удачного момента, чуть отпрянул в сторону, и, сделав сальто в воздухе, в два счета оказался на спине врага. Бык, никак не ожидав подобного развития событий, отчаянно взбрыкнул. Но сбросить «седока» ему не удалось. Бык ошалело замер. Судя по всему, готовясь предпринять еще одну попытку освободить свои рога. Нерей не растерялся и со всего размаха ударил свою жертву по ушам. Бык взревел от боли, забрызгал юношу кровавой слюной и обречено повалился вперед и на бок. Точнее, на две своих передних, неуклюже подкосившихся, ноги. Это был … финал? Нерей не утерпел и, превозмогая боль в израненной ноге, соскочил на землю, оставив за своей спиной врага. И зря … Потому как бык, лишенный седока, вдруг пришел в себя. И даже более того: воспрянул духом, вслед за противником, пусть тяжело, но все-таки поднялся на ноги, и под ударами его копыт вновь вздрогнула земля. И тут уже настал черед Царям прийти на помощь новоявленному брату, благо ни один из свято почитаемых атлантами законов Посейдона этого не запрещал. И Нерей был искренне благодарен всемогущему богу за подобную милость. Потому как, в противном случае у него было бы мало шансов остаться в живых в новой схватке с обезумевшим от ярости и отчаяния врагом. Но, опутанный густой и прочной паутиной царских арканов, не человек, а бык был вынужден покориться судьбе. Вслед за чем «победителя» со всех сторон обступили его братья-Цари, и сам Атлант протянул к нему свою правую руку и одобрительно похлопал Нерея по плечу. - Ты вел себя как мужественный и храбрый воин, мой юный брат, - чуть заметно заикаясь от волнения, искренне подбодрил он Нерея. - Теперь ты один из нас! И ты честно заслужил право называться и быть Царем Атлантиды. Я приветствую тебя, Царь Евэмон! - И это называется … честно? Царь Евэмон? Но, щенок же … проиграл! - неожиданно пророкотал над самым ухом юноши чей-то злобно-возмущенный рык. - К тому же - ранен! Его кровь осквернила священную землю богов! А посему, его душа просто обязана отправиться к Аиду вместе с жертвенным быком! А то и раньше! - Извини меня, брат Амферей, - грубо осадил говорившего Царь Атлант. - Но у нас мало времени. Я не меньше тебя восхищен доблестью и самообладанием этого юноши, но на небе должен вот-вот появиться серп Ригадона… Пора приносить жертву, иначе гнева нашего Владыки-Посейдона нам уже не избежать? Или, у тебя есть возражения? - Да, да, конечно, я погорячился! - «покорно» стушевался тот, которого Атлант назвал Амфереем. - Хладнокровие и отвага этого юноши беспримерны! И он вполне достоин стать одним из нас. Не останавливаясь на достигнутом, Царь Амферей вслед за Атлантом "восторженно" сверкнул глазами и протянул свои "отеческие" объятия новоиспеченному "собрату". Но юноша уже был ко всему безучастен: его, лишенный свежей крови, разум помутился и трусливо юркнул в бездну-пустоту… Нерей обречено закачался, рухнул на колени и грудой безвольной плоти составил компанию быку. *** - Презренный … Да проклянет Дикэ твой род и вскормленное на подлой лжи и лицемерии племя! - на первый взгляд могло показаться, что сия гневно-обличительная тирада Царя Амферея была им адресована себе самому. Между тем, густая крона оливы, в листьях и ветках которой Амферей нашел убежище от немых укоров в глазах Атланта и других Царей, отбрасывала на землю не одну, а сразу две тени. Первая, длинная и размашистая, выглядела вполне естественно и уместно. Вторая же, короткая и рваная по краям, без всякого сомнения принадлежала если не живому человеку, то по крайней мере с ним схожему по конституции и внешним формам существу. - Я сделал все, что мог, неблагодарный Царь! - с нескрываемым возмущением в голосе, не заставила себя слишком долго уговаривать и фыркнула ему в ответ эта самая, "вторая", "тень". - И ты знаешь не хуже меня. Как и то, что всякий смертный, даже такой могущественный, как я, лишь предполагает … Все остальное - во власти Лахесис, Атропос, Клото и славящейся своим беспрецедентным непостоянством Тюхе… - Другими словами, ты снова обманул меня! - сдавленно прорычал Царь Амферей, обрывая своего незримого собеседника на полуслове. - Ты же самолично клялся мне, что подсунешь наследнику Евэмона самого свирепого быка. И что … щенок всего лишь ранен, в то время как его противник безнадежно мертв! - Может быть, это даже и к лучшему, Царь! - Ты надо мной издеваешься, гнусное исчадие Деймоса и Апаты? Как может, сей триумф врага быть нам на пользу? - А кто сказал, что игра окончена, и мы с тобой ее проиграли? Совсем напротив: все только-только начинается… И столь неоднозначный финал ритуального танца новоиспеченного Царя Атлантиды с быком нам только на руку. Потому как, это еще один, дополнительный, козырь в нашей борьбе с самодержавием Атланта. Неужели, ты этого не понимаешь, брат мой? Да, юный Евэмон сумел обуздать быка, но при этом сам был ранен, и его кровь осквернила землю богов. А это значит, что его право на трон не так уж бесспорно. И при первом же удобном случае мы ему об этом напомним. С другой стороны, если бы это щенок ненароком погиб, то …Не забывай, что у него есть наследник, в тайну местонахождении которого посвящены только Верховный Жрец и Предводитель Лучников Судьбы. А они, насколько тебе известно, всегда были и будут на стороне Атланта. Так что, не будем раньше времени посыпать свои головы пеплом и полностью доверимся нашей судьбе. Короче говоря, раз Посейдон пока решил сохранить жизнь юному Евэмону, что ж, мы подождем. Глядишь, все само собой образуется и нам не придется пачкать руки в царской крови. - Подождем? Тебе легко говорить, Тень! - мрачно насупившись, скрипнул зубами Царь Амферей. - Ведь ты волей Посейдона Неподсудный и отвечаешь только за самого себя … А как прикажешь быть другим? Тем, кто в заговоре с нами, а? Ждать, пока у "волчонка" прорежутся зубки и его амбиции вырастут до небес …Спасибо, уже проходили с Атлантом! Тот тоже, на первых порах, вроде бы не особо нам досаждал. Но стоило только ему почувствовать свою силу и власть, как тут же взял нас Гадиром за глотки: приказав старику разрушить все его пирамиды, а мне - распустить секретные легионы из лишенных гражданства атлантов и вольноотпущенников-рабов. А ведь все уже было готово к восстанию. И нам оставалось самая малость: дождаться прибытия в Кадис торгового флота расенов и без лишнего шума взять его в оборот… - Ну да, ну да… - насмешливо передразнила Амферея темнота. - Всего-то делов: подчинить своей воле расенов… Не смеши, брат мой! Даже ребенок знает, что потомственные мореплаватели - расены весьма своенравный и гордый народ, и за всю многотысячелетнюю историю Атлантиды еще никому и никогда не удавалось ни силой, ни хитростью, не говоря уже про банальный подкуп вождей, отобрать у них флот и добиться от них должной покорности и уважения к Власти. Ведь они даже к своему архонту - твоему кровному брату Мнесею - относятся не более чем к "идолу", который вроде бы и царствует над их землями, но при этом ими не правит. Ну и как, если не секрет, ты собирался найти общий язык с этими самовлюбленными и дикарями? - Очень просто, Тень! - вальяжно оскалился Царь Амферей. - Да, мне известно, что расены самый непокорный и несговорчивый из всех атлантских народов. Как и то, что они не только сами не имеют, но еще и априори не признают института рабов. Поэтому я даже и в мыслях не держал того, что бы играть с ними в кошки-мышки, и твердо был намерен пообещать им ни много, ни мало, но … абсолютную независимость от Атлантиды и право на самоопределение государственной власти! Что скажешь, Неподсудный? Каково! Разве от подобного предложения мыслимо отказаться? - О чем ты говоришь, брат мой? - дрогнула и растерянно запульсировала ему в ответ "тень". - Ты хоть понимаешь, что это была бы катастрофа и конец всей истории Атлантиды. Как может один из сотен атлантских народов обособить себя от других? Ведь это не просто нонсенс, но уверенный шаг и призыв к всеобщей гражданской войне! Войне, в которой нет и не может быть ни победителей, ни побежденных. Войне, в которой брат, ничтожно сумняся, поднимает руку на брата, сын на отца, а раб - на Царя! Неужели, ты и вправду хочешь именно такого будущего для наших детей и внуков? Если "да", то ни мне, ни другим участником нашего Заговора против Атланта, боюсь, с тобой не по пути. Потому как мы, к тебе примкнувшие, мечтаем совсем о другом: о справедливом государстве, равноправии всех его граждан законом и едином Боге-"Отце"! И до самого последнего момента, как мне казалось, ты был одним из нас. Теперь же… - Ты меня не правильно понял, брат мой! - мертвенно бледнея, скороговоркой выпалил Царь Амферей. - Ничего ровным счетом не изменилось. И в своих помыслах и чаяниях о будущем моего народа я такой же, как был. То есть, с вами. Что же касается расенов, то предложение им независимости - это всего лишь тактический ход. Не более того. Просто, мне до зарезу нужны их кособокие контриемы и быстроходные ладьи. А как только я их заполучу и с их помощью свергну с трона Атланта, так сразу же поставлю их наивных хозяев-расенов на место. И все, само собой, вернется на круги свои. Да, это не слишком благородно и честно по отношению к расенам. Но, поверь мне, иного пути у нас просто нет: без собственного флота нам никогда не одержать победы над легионерами Атланта... - Ладно, будем считать, что своим откровением ты вовремя рассеял кое-какие из моих подозрений, - сдержанно кивнула, тем самым желая пойти на мировую, "тень". - Как говорится: поживем- увидим. Но все же, брат мой, помни, я всегда был и буду у тебя за спиной. А посему, даже не думай о том, чтоб изменить нашему общему делу… Но мы заговорились, пора прощаться. Смею тебе напомнить, церемония возведения Царя Евэмона не престол еще не окончена. И тебе, как и мне, надлежит быть в другом месте и совсем в другой ипостаси... Свобода или Смерть! - Свобода или Смерть, брат мой! - без особого на то энтузиазма выдавил из себя Царь Амферей вдогонку быстро преобразившейся в змееподобную дымку и прочь устремившейся от него "тени", прежде чем взять себя в руки и усилием воли вернуть на лицо каменную маску высокородной спеси и надменного равнодушия. Что скрывать, каждая новая встреча Царя-заговорщика с Неподсудным или его столь же вездесущими послами, не проходила для его нервной системы бесследно. И уже стоила ему, как ему безошибочно подсказывала его интуиция, как минимум десяти лет так и не прожитой им в будущем жизни. *** Никогда ранее, сколько он себя помнил, Нерей не задумывался о сущности Смерти. А посему, вдруг и ни с того ни с сего ощутив на себе ее обжигающее дыхание, юноша запаниковал. И было от чего! Особенно, если учесть тот факт, что в эти мгновения «безвечности» он ровным счетом ничего не чувствовал. Хотя, как ни странно, все понимал. Все? Вот именно …все! И, прежде всего то, что это «все» - теперь есть только лишь он сам. А именно, пугливая и на первый взгляд абсолютно беззащитная перед хаосом и пустотой сущность. Терзаемый противоречивыми страстями и разбегающимися в разные стороны мыслями сгусток сознания. То, что уже много раз было там, в реальном мире, человеком, животным, растением, камнем, молекулой, атомом и … снова вернулось к своей исходной форме - одной единственной во всем мире частичке света? Нерею стало не по себе. И он, по старой «привычке», предпринял отчаянную попытку призвать себе на помощь все свои органы чувств. Дабы раз и навсегда разобраться в этой новой, окружающей его действительности… Но, к его немалому изумлению, вокруг него не было НИКАКОЙ, МАЛО-МАЛЬСКИ ОСЯЗАЕМОЙ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ! Только одна пустота? Без света! Без цвета! Без звука! Без вкуса! Без запаха! И, главное, без ГРАНИЦ! А еще, к тому же, и без времени… Нерей … хотя, если честно, он уже не был твердо уверен в том, кто или что он теперь такое, все же рискнул сосредоточиться и позволить своему сознанию расставить все точки над "i"! И … пространство вокруг него, бывшего - будущего Нерея, самым невероятным образом преобразилось, наполнилось красками, звуком, движением! Но, самое главное, СМЫСЛОМ! Нерей это понял сразу, как только новая светоформа его собственной ЖИЗНИ неожиданно озарилась фиолетово - голубым сиянием. После чего развернулась в целую плоскость и подобно тончайшему полотну материи заструилась сразу во всех из существующих природе направлений. Еще через мгновение, а может, Нерей не был в этом уверен, через целую вечность, плоскость его собственной Жизни превратилась в шар. Затем - в тетраэдр, конус, куб, октаэдр и … так, все время меняясь, устремилась к бесконечности. Снова минула вечность. Прежде чем Нерей, наконец, понял, что окружающая Вселенная его собственной Жизни стабилизировалась. И перестала всецело зависеть от его собственных растерянности и страха. Одновременно с этим из глубины его сознания, подобно вулканической лаве или фонтану гейзера, вырвались на свободу образы. Простые и сложные. Яркие и не очень. Цельные, как гранитный монолит. И беспардонно рвущиеся на куски при первом же робком к ним прикосновении мыслей. Это были не что иное, как его, Нерея, собственные ВОСПОМИНАНИЯ! Как прошлые, так и будущие. Но, что самое интересное, Нерей не просто заново-заведомо их все "переживал", но воедино складывал, делил и умножал... Как если бы сидел перед огромным зеркалом Жизни, имея при этом редкую возможность не только одновременно видеть перед собой все из его отражений, но еще и … полноценно в них участвовать! Причем, как в роли самого себя, так и от имени всех остальных, оставивших неизгладимый след в его биографии, персонажей. Что скрывать, вначале сия игра не то богов, не то его ума, Нерею даже понравилась. Но очень скоро он понял, что поторопился с выводами о своем безраздельном господстве над миром собственного "я"! Да, одним лишь усилием воли, он мог заставить любого, с кем имел честь в одной из своих прошлых жизней встречаться, думать и поступать именно так, как этого ему хотелось … Но, точно так же, как ни один из смертных не способен помыкать Гипносом, самолично режиссируя Властелином Грез навеянные сны, Нерей, как оказалось, тоже был не в силах серьезно изменить реальный ход событий, не говоря уже о том, чтоб в корне повлиять на их конечный результат. И это был, пожалуй, самый невероятным и необъяснимым парадоксом из всех тех, с которыми его самосознание когда-либо встречалось! Парадокс, суть которого заключалась объективности субъективного, фатальности случайного или, того хуже, в презумпции неизменности собственных грез! Логика и здравый смысл здесь были явно бессильны, и Нерею оставалось только лишь признать-принять сей факт как данность! Между тем, погруженный в самого себя Нерей не сразу обратил внимание на то, что Вселенная его собственной Жизни снова пришла в движение. Причем на этот раз ее метаморфоза была чем-то из ряда вон выходящим и зловеще отдавала привкусом грядущей беды. Нерей насторожился, но … Слишком поздно! Властное прикосновение Мнемосины обрушилось в его сознание лавиной леденящего огня, по ходу дела обращая в прах и пустоту самые сокровенные и личные из всех его ВОСПОМИНАНИЙ и кровожадно вгрызаясь клыками- сполохами в их оставшуюся часть. Ровным счетом ничего не понимая в происходящем, Нерей похолодел от ужаса. Еще мгновение - и в самом центре его нового, виртуально-субъективного мира, возникла огромная, иссиня-черная пропасть-дыра. Она стремительно росла, ширилась, закручивалась в форме водоворота, пенилась лохмотьями образов и событий. И, шаг за шагом, превращала сознание Нерея в безраздельный хаос и мрачную пустоту. Наконец, то естество, что считало себя пусть, благородным, но все же матерью рожденным человеком, судорожно вздрогнуло, в отчаянии метнулось к последнему из оставшихся в его распоряжении фантомов света и … Родился новый Царь Священной Атлантиды Евэмон! Родился, чтобы жить, править и служить Божественному Посейдону! Родился и теперь растерянно оглядывался по сторонам. И в этом не было ничего удивительного. Потому что, что Нерею-Царю было от роду не больше минуты. В то время как Нерей-Человек никогда прежде в этом святая Святых Атлантиды, не бывал. Ведь Святилище Посейдона, а орихалковая колоннада, которую видел сейчас перед собой Нерей, без сомнения принадлежали именно ему, было запретным местом для всех без исключения атлантов. Только Царям Атлантиды и могущественным жрецам Посейдона было дозволено переступать его порог. Да и то, лишь в определенные, четко обозначенные в Священных Письменах и на Скрижалях, дни. Более того, это был наиболее важный и свято чтимый в Атлантиде закон. Нарушение которого влекло за собой верную и неминуемую смерть. Причем не только самого отступника, но и всей его семьи. И даже, разумеется - чисто символически, его достопочтенных предков. Это было жестоко, бесчеловечно, и, наконец, по-варварски глупо … Но зато никто и никогда даже не пытался нарушить закон! Хотя, возможно, очень даже зря … Ведь цель нередко и с лихвой оправдывает средства? Нерей смог в этом убедиться сам, как только его глаза привыкли не только к сумраку, но и к огнистому блистанию орихалка. «- О Боги! Какая неземная стать и красота!» - в исступлении восторга беззвучно выдавили из себя его уста Еще бы! Нерея окружала иссиня-черная, время от времени сочившаяся перламутрово-игристыми сполохами и чарующим переливами далеких зарниц БЕСКОНЕЧНОСТЬ абсолютно ему до этого неведомого пространства и естества … Но и это было еще не все. В самом центре этой новой для Нерея Стихии легко и непринужденно парила в воздухе величественная, из чистого золота и еще какого-то бледно-желтого материала, громада статуи самого Посейдона. Владыка морей был изображен стоящим в серебряной колеснице с впряженной в нее шестеркой крылатых коней и своей венценосной главой небрежно подпирал бескрайнее звездное небо, кое из себя представлял искусно инкрустированный златом, серебром и орихалком потолок его Чертогов - Храма. Со всех сторон возницу окружали сказочные монстры, о которых юноша знал только то, что жрецы называли их дельфинами и всегда говорили о них с нескрываемым благоговением и страхом. В то время как самому Нерею они показались очень милыми и добродушными тварями, пусть даже и не похожими ни на одну из тех, что Нерей когда-либо в своей жизни встречал… И вот теперь их, этих самых "дельфинов", вокруг растерянно озирающегося по сторонам Нерея было никак не меньше сотни. Вдобавок, каждый из них был оседлан прекрасной наездницей - нереидой, выполненной в натуральную величину из все того же, незнакомого Нерею, материала и, казалось, задорно подмигивающим ему своими, из оникса и бирюзы, глазами. При этом как первые, так и вторые выглядели совсем, как живые. Нерею даже показалось, что он слышит шум прибоя, плеск рассекаемых телами волн и звонкую капель-симфонию девичьих голосов: всевидяще-чуткой защитницы моряков Панопеи, неуловимо-вездесущей как прибрежный песок Псаматы, застенчиво- игривой как горный ручей Аретузы, непоколебимо-безмятежной как сама Вечность Галатеи и самой заботливой из всех матерей Атлантиды Фетиды … Разумеется, все это было лишь игрой его воображения, наповал сраженного чудодейственным талантом и мастерством "божественных" творцов. А посему, спеша избавиться от наваждения, Нерей тряхнул головой и перевел свой взор на орихалком выложенные пол, столпы и стены Храма и … И снова приглушенно застонал от восхищения при виде искусно исполненных золотых и серебряных изваяний, что заполняли интерколюмнии и эдикулы в них. Ближайшая к нему из статуй являла миру несравненную супругу Посейдона Амфитриту. Нерей узнал ее сразу и без всяких колебаний: по завораживающему своей девственной чистотой и прямодушию лику, по черным жемчугом искрящимся очам, по розовым кораллом уст струящейся улыбке и изумрудным, бурным водопадом ниспадавшим с плеч на бедра, волосам… А еще по сомкнувшемуся вокруг Владычицы Морской кольцу из вечно-преданных ей слуг - никогда неунывающего пастуха дельфинов Палемона, воинственных Кентавротритонов и змеехвостых Гиппокампов. Рядом с матерью и по правую руку от Посейдона, как и подобает первенцу божественной четы, неистово трубил в свой, ветрами понукающий, рожок из раковин Тритон. Ему с почтенным раболепием внимали Евр, Борей, Зефир и Нот. С противоположной стороны зала на них обоих не без ревности взирал сражающийся с Минотавров и сжимающий в своих ладонях путеводную нить Ариадны Тесей, Ему, самому прославленному из всех героев, составляли компанию волшебные кони Арейон и Пегас, добродушно-щедрый Алоей и верный сподвижник самого Аполлона и основатель древнего Оракула Парнас Чуть поодаль - самозабвенно пировали другие внебрачные дети Морского Царя: могучий сын Геи Антей; жестокосердно-чуждые гостеприимству Царь египтян Бусинир и предводитель бебриков Амик; вероломно пославший за Золотым Руном Ясона Пелий, безутешный отец Европы Агенор, отважный Царь фракийцев Евмолп и сердобольный Эпопей. Здесь же, в тени от легендарных царей и героев, коварно притаились Циклоп-людоед Полифем, угрюмый великан Хрисаор и злые демоны Тельхины. А вот своего божественного тезку - старца Нерея, чья статуя возвышалась особняком от всех остальных, юноша долго и пристально рассматривал, прежде чем, наконец, уловить знакомые ему по фрескам и речам жрецов черты: пронизывающий Вечность взгляд, высокое, светящееся мудростью, чело и копну сплетенных воедино в бороду зеленых водорослей и седых волос. Ну а для того, что бы распознать в трех следующих за мудрецом статуях ясновидящего Главка; многоликого Протея и любвеобильного отца-титана Океана, юноше уже пришлось всецело положиться на свою фантазию: слишком не похожи были рыбьехвостые морские божества на то, как в принципе могли бы выглядеть пускай бессмертные, но все одно живые, существа. Но, все же, Нерей отвел свой взгляд от их таинственных лико-фигур, дабы снова насладиться изваянием их Владыки. Зрение Нерея полностью восстановилось, и теперь он уже мог рассмотреть Посейдона до мельчайших подробностей и светотеней. Властелин морских пучин выглядел величественно и неприступно. В то время, как взоры всех других статуй и нереид были прикованы к его грандиозной фигуре и, казалось, искренне его молили о милости и доброй воле. Но Посейдон, как будто, их не замечал. Гордо и надменно правил он своей колесницей. Суров и грозен был его взгляд. Страшная кара грозила любому, кто смел покуситься на его власть и величие. Или, даже, просто дерзнул приблизиться к им охраняемой Стеле. Той самой Стеле, что испокон веков служила для атлантов Алтарем. И помимо Священных Письмен, имела на своей поверхности еще одну, не менее судьбоносную для всех атлантов, надпись. Если верить легенде, эта надпись была сделана самим Посейдоном. И несла в себе не то совет, не то жестокое проклятие тому, кто сможет вдруг ее прочесть и тем самым навсегда изменит будущее Атлантиды. Меж тем, цари Атлантиды, окончательно убедившись в том, что юноша пришел в себя, с готовностью помогли ему подняться на ноги и подвели к уже взгроможденной на мраморный Алтарь и бьющейся в предсмертных судорогах туше быка. Движимый скорее инстинктами, чем здравым рассудком, Нерей собрал всю свою силу и волю в кулак, властным жестом отстранил от себя провожатых и одним резким взмахом левой, с крепко сжатым в ней ритуальным лабрисом, руки навсегда прекратил мучения божественной жертвы. После чего резво отскочил в сторону и предусмотрительно укрылся за стелой, дабы кровь священного животного никоим образом не сумела попасть на него самого. Сделал он это как нельзя вовремя, потому как уже в следующее мгновение в самый центр орихалковой стелы с силой ударил фонтан дымящейся бычьей крови и сотней юрких змеенышей-ручейков заскользил по ее выщербленным временем Письменам и замысловато закрученным граням. А как только эти ручейки достигли подножия стелы, Цари-архонты поспешно расступились и пропустили к ней и замершему без движений юноше Царя Атланта. Тот, не особо церемонясь, протянул к Нерею свою длань и открытой ладонью провел по его сотрясаемой от лихорадочного биения сердца и нервной дрожи груди. - О, великий и могущественный Владыка-Покровитель Атлантиды Посейдон! Благодарю тебя за то, что ты великодушно принял нашу жертву! - торжественно провозгласил Атлант, резко одергивая свою руку и демонстрируя всем собравшимся в Храме багряные разводы не бычьей, но человеческой, крови на ней. - Отныне и вовеки веков пред тобой новый царь Атлантиды. Он бесстрашно прошел через все испытания, не уронив при этом своего достоинства и чести. Так пусть же он станет Равным среди Великих и великим среди равных. Будь славен, благородный Царь Евэмон! С этими словами Царь всех атлантов сделал шаг назад и, продолжая ритуал, отсек кусочек бычьего хвоста и сразу же предал его священному огню. Каждый из царей незамедлительно последовал его примеру, с трепетом в душе передовая из рук в руки хрустальный лабрис и бросая в горн Гелиоса клочья жертвенного мяса. Наконец, когда лабрис вернулся к замершему в ожидании Атланту, Царь поднял руки вверх, давая всем понять, что Посейдон доволен принесенной ему жертвой. После чего нагнулся к основанию стелы и бережно взял в руки чашу с выдержанным сотню лет вином. Цари Атлантиды, с готовностью обступили стелу с разных сторон и принялись тщательно соскабливать с ее Письмен налипшие на них остатки бычьей крови и с нескрываемым усердием мешать их высохшую плоть с вином. Они трудились в поте лица, пока поверхность стелы вновь не засияла в первозданном виде, и стало возможным прочесть Священные Письмена от самого начала до конца. Бросив в чашу последний сгусток крови, Царь Атлант зачерпнул из нее хрустальной фиалой немного вина и, совершив положенное Посейдоном возлияние в огонь, продолжил церемонию: - Великий и Всемогущий Владыка Атлантиды, Посейдон! -...Владыка Атлантиды, Посейдон! - хором подхватили братья-Цари. -...Повелитель Вечности, Прошлого, Настоящего и Будущего Атлантиды! - не унимался Царь Атлант, чуть пригубив вина и без промедления протягивая фиалу своему кровно-родовому брату. -...Прошлого, Настоящего и Будущего Атлантиды, - покорно вторили ему архонты. - Дозволь нам принести тебе на Алтаре Царственную клятву, - тяжело опускаясь на левое колено, торжественно провозгласил Атлант: - Мы, Правители Атлантиды: Царь Атлант... - Царь Евмел! - с готовностью подхватил Властелин Гадиритов, вслед за Атлантом совершая возлияние и крепко сжимая в зубах кончик своей роскошной, и вместе с тем извечно непокорной, гото-галльской косы. - Царь Амферей… - после минутного замешательства присоединился к своим товарищам выбритый по обычаю своего народа до зеркального блеска, Повелитель Ливии и Безводных Сахарских Пустынь. - Царь-батюшка Тиррении Мнесей!...Царь-фараон Вавилона, Шумера и Египта Автохтон!... Царь-конунг Гипербореев Еласипп!… Царь-Раджа Ариев Местор!... Пернатый Змей Кецалькоатль и Царь-тлатоани Астлана Азаэс!...Великий Инка и Царь Страны Эльдорадо Диапреп! - перебивая друг друга, затараторили другие архонты, передавая фиалу с вином из рук в руки и с особым тщанием соблюдая ритуал. - Царь Евэмон! - последним из царей громко выкрикнул свое имя новоиспеченный Правитель Лемурии и Гисперид, с подобающим его новому сану достоинством принимая от Диапрепа фиалу и спеша встать в общий, коленопреклоненный стой. - Мы клянемся за себя самих, за весь свой род и своих потомков в том, что будем свято и неотступно следовать Священным Письменам! Творить свой суд! Карать любого, кто в чем- то преступил закон. И сами никогда его не нарушим … А если кто- либо из нас, здесь собравшихся, дерзнет нарушить эту клятву, то пусть на голову отступника падет твое проклятие, а в его вонзится твой справедливый трезубец, владыка Атлантиды Посейдон! Терпеливо дождавшись, когда архонты один за другим повторят сурово-лаконичные слова Царственной клятвы, Царь Атлант взял из рук Нерея фиалу и выплеснул из нее на орихалковую стелу остатки вина. Затем уверенно приподнялся с колен и одним ловким движением натянул на свое тело иссиня-черную столлу. Архонты встрепенулись и дружно принялись по примеру Атланта рядиться в традиционные костюмы им подчиненных племен. Быстрее всех управился, как и следовало ожидать Еласипп: весь его гардероб состоял из легкой туники, лаврового венка и "крылатых", как у Гермеса, сандалии. А вот Азаэсу пришлось здорово попотеть, потому как его расфуфыренный, из драгоценных перьев птицы Кецаль, наряд скорее походил на праздничный шатер, чем на человеческую и годную для повседневного ношения одежду. То же самое касалось и его кровного брата Диапрепа: громаде "доспехов" которого из чистого золота и драгоценных камней вправе был посочувствовать даже самый тяжеловооруженный атлантский воин. А вот Евмел и Амферей сумели-таки обойтись "малой" кровью: первый достаточно расторопно облачился в черное шерстяное трико и закутался в свой леопардовый плащ, второй - небрежно напялил на лицо деревянную маску и перебросил через свое правое плечо львиную шкуру. Автохтон и Мнесей - поступили столь же находчиво и не особо замысловато: "египтянин" не стал утруждать себя надеванием "шапки" фараона, а просто взял ее в руки; "тирренин" вообще ограничился тем, что подпоясал свой красный, холщовый кафтан кушаком, дополнив все это парчовой накидкой и наполовину меховой короной. Немногим дольше провозились: Местор - со своим кимоно и Евэмон - с пурпурной, вышитой серебром, хламидой и кожаными сапогами. В итоге по прошествии чуть более четверти часа внешний вид архонтов в корне преобразился: из толпы одетых в одинаковые набедренные повязки "человеческих" братьев в полноценный Сенат из надменных и непохожих друг на друга повелителей целых народов. После чего каждый из Царей торопливо направился в сторону одного из светильников, пылающих по периметру храма, почтительно взял его в руки и без тени сожаления швырнул на мраморный пол. Святилище погрузилось во мрак. Только лишь один жертвенный огонь тщетно пытался выбиться из еле-еле тлевшей жаровни. Цари Атлантиды молча образовали перед стелой полукруг, готовясь к долгому и чрезвычайно важному для каждого из них суду-разговору. Первым дерзнул нарушить застывшее безмолвие и тишину Мнесей. - Братья мои, Правители Атлантиды, - заговорил он заметно встревоженным тоном. - Мы собрались сегодня здесь, в ночь перед священным Пентахроном, прежде всего, для того, чтобы принять в наш союз нового Архонта Священной Атлантиды. И уже вместе с ним обсудить и решить все волнующие нас и наши государства проблемы. Но, все же, я хотел бы начать наш Совет и справедливый суд с досадного... Легкий мелодичный перезвон вдруг оборвал Царя Тиррении на полуслове. "Правители" Атлантиды встревожено переглянулись: "Что бы это могло быть?" Каждый из них поспешно сдернул с пояса свое оружие и обернулся в сторону таинственного звука. - Кто, здесь, - грозно выкрикнул в темноту Царь Атлант. - Если ты смертный, то знай: дни твои сочтены. Ты умрешь неминуемо и в страшных муках. Если ты Бог, ты обрекаешь себя на гнев Посейдона. Если ты... Как бы в ответ ему, что-то большое, черное, смутно напоминавшее человеческую фигуру, вдруг вспучилось из мрака и быстро расползающееся тенью двинулось по направлению к Царям...
|
