Улыбка Токэды
Автор: Участник_11 ()
Дата публикации: 08/09/2004
Категория: Совершенный разум
Версия для печати
Купаться в горной японской реке можно только одним способом. Если ты, конечно, не Будда. Александр Александрович Полибин Буддой не был.
— Баба сеяла горох, ох! — он поджал ноги и погрузился в воду по шею. Тут же выскочил: — Хороша водичка! Лед!
Полибин уже собрался вылезать на берег, но почувствовал, что стопу что-то укололо. Пошарив рукой по дну, нащупал торчащий под небольшим углом из гальки острый предмет. Потянул.
— Сюда! Скорее сюда!
На крик шефа сбежалась вся археологическая экспедиция.
— Ух ты, Сансаныч, дайте подержать, — глаза Юрки Гришина загорелись при виде катаны. — Где вы ее взяли?
Полибин нехотя протянул меч молодому историку:
— Вы не поверите, в реке нашел. Только кончик лезвия торчал.
— Но этого же быть не может! Мы в раскопе без толку вторую неделю уже ковыряемся, а тут такое!
— Я сам ничего не понимаю. Или этому мечу более трехсот лет, или мне пора на пенсию.
— Да он как новенький! — Гришин принялся неумело размахивать катаной. Все попятились.
— Дайте сюда меч! Сломаете ненароком! — ворчливо сказал Полибин. — Идите лучше доклад японцам составьте.
— У нас доклады Вера Павловна мастак составлять, — поскучнел Юра.
— Юрий! Сколько можно со мной препираться, а? Почему мне нужно вас убеждать, что вы должны делать свою работу? — неожиданно для себя самого повысил голос Александр Александрович. И тут же смутился: — Извините. Но доклад составьте, ладно?
— Ладно, ладно. Ой, Сансаныч, а у вас кровь!
— Где? Ох ты, и правда, пятку порезал.
Они встали здесь, когда восходящее солнце окрасило розовым седые скалы, поросшие темно-зеленым мхом, чахлым кустарником и невысокими деревцами. Два воина смотрели друг другу в глаза. Два мастера боя вели поединок без единого движения. Проходили часы. День вступал в свои права. Но в сознании самураев царила ночь — луна смотрела в спокойное озеро. Мидзу-но кокоро, дух, подобный воде. Цуки-но кокоро, дух, подобный луне.
— Ки-ай! — резко, как хлопок бича, прозвучал крик.
Номотори Но замер. Правая рука, отведенная назад и вверх, сжимала катану. Кончик лезвия был направлен на Мацусиду, который медленно валился на землю. Ветер шевелил сухие сосновые иглы на каменистой площадке. Шумела в ущелье река. Пели цикады.
Две стрелы Номотори отбил плавным круговым движением меча. И все же он слишком устал для ядомэ-дзюцу — третья вошла самураю в горло по оперение. Вассалы Мацусиды мстили за господина. Катана выпала из руки и, звякнув о серый скальный выступ, полетела с обрыва.
Перед тем как умереть, Номотори успел удивиться своему поступку. Он не должен был убивать Мацусиду — тот признал свое поражение, опустив взгляд.
Суета вокруг находки закончилась самым неожиданным образом. Японская сторона позволила забрать меч на полгода в Россию для изучения. Учитывая, как значилось в официальном уведомлении, авторитет Полибина — востоковеда с мировым именем. Прочитав эту бумагу Александр Александрович грустно улыбнулся. На родине его Центр востоковедения был никому не нужен, хотя и входил в структуру РАН. Жалкого финансирования едва хватало на зарплату и арендную плату за здание московскому правительству. Даже вот эту, последнюю, экспедицию оплатили сами японцы.
Полибин сидел в своем обшарпанном кабинете. День подходил к концу. В открытое окно было слышно, как нахваливает арбузы и дыни продавец-южанин. Александр Александрович нацепил очки со сломанной дужкой и снова взялся просматривать отчет об изотопном анализе.
«Пятнадцатый век! Ну небывальщина какая-то! Как катана могла сохраниться так хорошо? — в сотый раз задал себе вопрос Полибин. — Будем ждать, что химики по поводу состава стали скажут.»
— Светочка, — нажал он кнопку селектора. — Сделайте мне чаю пожалуйста.
Через пять минут вошла секретарша.
— Ваш чай, Александр Александрович! — позвала она шефа, который стоял к ней спиной у шкафа и пальцами гладил рукоять меча.
— А, да, спасибо, — Полибин подошел к столу, взял с подноса чашку, отхлебнул.
— Это что? — неожиданно заорал он. — Это чай? Вы где эту бурду взяли?
— Александр Александрович, вы же всегда такой пили, — испуганно залепетала Светлана. — Это же ваш любимый!
Полибин рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
— Простите, Света, — тихо произнес он. — Простите, я сам не понимаю, почему я на вас накричал. Наваждение какое-то. Вы можете идти.
Секретарша выпорхнула из кабинета.
— Ты представляешь, — жаловалась она Гришину со слезами на глазах, — Сансаныч вдруг как заорет на меня. Первый раз орал, сколько я его знаю. А потом извинялся. Но я-то все равно испугалась.
— Знаешь, Светочка, — Юрий приобнял ее за плечи, — он и на меня еще в Японии кричать хотел. А на днях вообще уволить грозился. Неладное с ним твориться. Но давай не будем о грустном. Может в кино сходим вечерком? Молодость вспомним?
В день пятнадцатилетия Номотори Но выбрил лоб.
— Буси-до означает смерть, — сказал ему отец. — Когда у тебя два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Каждое утро думай о том, как надо умирать. Думай о смерти и твой жизненный путь будет прям и прост.
— Те, кто держится за жизнь, умирают, а те, кто не боится смерти, живут.
— Этот меч носил знаменитый Камиидзуми Исэ-но-ками. Теперь он твой. На нем кровь тридцати семи самураев и без счета — недостойных. У тебя есть тамэсигири — право на пробу меча. В тюрьме сейчас сидят два преступника. Выбирай любого.
— Я благодарю вас, отец. Скорее у этого меча есть право на пробу меня. Но я стану лучшим в Японии!
— Ты молод и действительно должен так говорить, — усмехнулся старик. — Но помни о Бокудэне и его «школе побеждающих не прикладывая рук».
— Да, отец. Я помню как он оставил юного задиру одного на острове, а сам уплыл на лодке, не желая убивать молокососа. Я не буду фанфароном.
Полибин смутно понимал зачем взял катану домой. Он уже прошел мимо вечно полусонного вахтера, а потом неожиданно вернулся в кабинет, схватил меч, положил в футляр и уже успокоенный отправился к себе на Электрозаводскую.
В коридоре коммуналки, комнату в которой Полибин получил после развода с женой, ему встретился пьяный сосед Вася. Фамилии этого бывшего прапорщика никто никогда не знал, да и знать не хотел.
— Саныч, е-мое. Дай червонец на пиво, — дохнув перегаром, навалился на Александра Александровича сосед. — Не, е-мое, два червонца. Дай, не будь жидом.
Полибин ударил коротко — торцом футляра прямо в слюнявый рот. Вася, замахав руками, отлетел и сполз по стене. По подбородку потекла кровь. Александр Александрович наклонился над поверженным противником и холодно произнес:
— Если ты, отребье, еще раз встанешь на моем пути или помочишься мимо унитаза, я отрежу тебе уши и скормлю их собакам!
Выйдя из комнаты через несколько минут, Полибин застал на кухне маленький митинг. При его появлении все затихли, а Вася бочком просочился в коридор.
— Здорово вы его, на самом деле, здорово, — наконец произнес Влад, студент, снимавший угловую комнату. — Вот уж не ожидал, что такой интеллигент, как вы, сподобится нашего алкаша приструнить.
— Да я, собственно, не хотел никого бить, — смутившись ответил Полибин. И поспешил выйти.
Августовское утро было, как всегда, обманчивым. Солнце светило ярко, но Александр Александрович, шагая к метро, пожалел, что не надел свитер под пиджак.
— Слышь, мужик, закурить не найдется? — услышал он, едва войдя в арку дома.
«Господи, как банально и как неприятно, — подумал Полибин. — Ну почему пьяное быдло так и липнет ко мне? И где они нажраться успели…» А вслух сказал:
— Извините, не курю.
— Не ку-у-урит он, — протянул обтрепанный пьянчуга, обращаясь к своему дружку. — Но уж денег-то точно нам даст. Трубы горят, понимаешь?
С этими словами парочка надвинулась на Полибина. Делая шаг назад, Александр Александрович потерял равновесие, неловко упал и выронил футляр. От удара он раскрылся. Блеснула сталь.
— Ух ты, какая штука, — восхитился один из нападавших.
Это были его последние слова. Схватившись руками за перерезанное горло он осел на асфальт. Через мгновение на земле, зажимая распоротый живот, скрючился второй грабитель. Полибин вытер лезвие о его одежду, убрал катану. К Центру востоковедения он подходил пошатываясь. А в собственной приемной едва не упал.
— С вами все в порядке? — озабоченно спросила Светлана.
— Да, — выдавил Александр Александрович, — Не пускай, пожалуйста, ко мне никого.
Вечером секретарша все же заглянула к шефу. Полибин был пьян и спал. Его кое-как отправили домой на такси. Меч остался в кабинете.
Камиидзуми Исэ-но-ками, основатель школы фехтования Синкагэ-рю, получивший свои знания непосредственно от синтоистского бога Касима, шел по темной улице. Летний воздух был неподвижен. Почти неподвижен. Это «почти» подсказало Камиидзуми, что делать. Гоку-и, экстремальный разум.
Он не остановился, молниеносно обнажил меч и очертил лезвием круг. Трое ночных разбойников простились с жизнью.
— Спасибо тебе за подарок, Миямото Мусаси, — воскликнул самурай, убирая катану в ножны.
— Женька, привет! — Александр Александрович с трудом попадал в кнопки набирая номер, но дозвонился-таки до старинного приятеля. — Приезжай ко мне на работу, очень тебя прошу!
— Здорово, здорово. Что это у тебя с голосом? Ты не простыл, часом? Или с перепою?
— Хуже Женя, приезжай, а? Бросай своих экстрасенсов-телепатов, без тебя справятся, — едва не заскулил Полибин.
— Мне все это не нравится, — выделяя слова произнес Бородин. — Жди, скоро буду.
Контора Бородина, хотя и называлась Институтом проблем единой теории поля, к официальной науке отношения не имела. А потому была фирмой богатой. К офису Полибина Евгений Михайлович подкатил на сверкающем представительском «Вольво». Но несолидно, не дождавшись пока шофер откроет дверь, сам выскочил из машины и понесся с тяжелым портфелем в руках в кабинет к другу.
— Ох ты, Саныч! Да у тебя воронка над головой! — начал с порога Бородин, но тут же осекся.
Александр Александрович, безвольно сидевший в кресле, слабо улыбнулся старой шутке.
— Я убил двух человек, — бесцветным голосом произнес он.
— Что ты сделал? — усевшись переспросил Евгений Михайлович.
— Убил двух человек.
— Ты серьезно? — сглотнул Бородин.
— Более чем. Это все катана, — он махнул рукой в сторону шкафа, где на подставке лежал меч.
— Та-а-ак. Давай-ка с самого начала. У тебя минералка, кстати, есть?
— Свету сейчас попрошу принести…
— Ладно, не надо. Рассказывай.
Под конец сумбурной истории Евгений Михайлович стал похож на осеннюю тучу.
— Хреново дело, — мрачно резюмировал он. — Хотя никакая милиция тебя не найдет. Потому что искать не будет. Ты газет не читаешь, а я тебе скажу — они только рады, когда город от всяких маргиналов избавляется. И не важно какими методами. Другой вопрос, что с тобой делать. Ты такой термин — намоленная икона — слышал когда-нибудь?
— Нет, но вроде бы понимаю, что это значит. Женька, ты хочешь сказать, что меч…
— Сейчас и проверим. Хорошо, что ты почти лысый, — пробормотал Бородин, извлекая из своего портфеля ноутбук и черную коробку явно самодельного прибора, от которого тянулись разноцветные провода с присосками датчиков на концах.
— Это что за штука, — подался вперед Полибин.
— Индикатор разумности, — усмехнулся Евгений Михайлович, присоединяя прибор к компьютеру. — Не дергайся, дай сюда голову, электроды прилепить надо. Так, теперь расслабься.
— И что мы увидим?
— А видим мы вот что, — задумчиво ответил Бородин, нажимая пару кнопок. — Угу, результаты запомнили.
Он встал из-за стола и передал катану другу. Александр Александрович, опутанный проводами, неловко взял меч за рукоять.
— А ну положи свою железяку, — неожиданно громко и твердо сказал Бородин, едва бросив взгляд на монитор. Полибин неохотно повиновался, но тут же вновь протянул руку к оружию.
— Сидеть! — рявкнул Евгений Михайлович и первым схватил катану.
Александр Александрович, уже приподнявшийся из кресла, рухнул обратно.
— Ну, Женя, колдун доморощенный, теперь ты вещай, — сказал он, отлепляя от головы присоски.
— Не доморощенный, а дипломированный. И все-таки, вызови Свету свою, пусть принесет чего-нибудь покрепче.
— Покрепче у меня в сейфе.
— Ладно, накрывай, разливай и слушай. Потенциально каждый человек обладает совершенным разумом. Но некоторые ленятся его развивать, некоторые, как мы с тобой, одурманивают его алкоголем, никотином и прочей дрянью.
— По-моему хороший коньяк.
— Нормальный. Так вот. Самое главное — мешают эмоции. Совершенный разум их лишен напрочь. Единое поле — и есть этот самый разум. Можно богом назвать, если нравится. Мы в институте построили математическую модель. Я сравнил с ней данные с твоего мозга. Нормальная картинка получилась для ученого. А когда ты саблю свою…
— Меч.
— Саблю свою в руки взял, все кривые к идеалу полезли.
— Намоленная икона, самурайский меч, — пожевав губами произнес Полибин. — Буси-до… Полная отрешенность. Все, что пытается нарушить мой покой, пытается нарушить покой Вселенной и будет уничтожено без эмоций.
— Именно. Без эмоций ты перестаешь быть человеком, а развивая одновременно мозги, становишься разумом с большой буквы.
Александр Александрович встал, пошел к сейфу за новой бутылкой, но неожиданно свернул к шкафу и схватил катану.
— Мы посмотрим, кто кого! Я тебе не подчинюсь! — крикнул он истерично, и вдруг руки его сами вскинули меч над головой.
Миямото Мусаси сидел в скромном чайном павильоне у своего дома. Сделав последний глоток, он аккуратно поставил чашку, закрыл глаза. Навсегда. Путь самурая был пройден. Мусаси, один из немногих великих воинов, одержавший более шестидесяти побед, умер своей смертью с улыбкой на лице. Его меч перешел к достойному.
Бородин парировал удар своим портфелем, выставив его как щит.
— Ты сдурел, Саныч! — заорал он, пятясь к двери.
Полибин по-кошачьи шагнул и вновь занес меч. Евгений Михайлович бросил ему в лицо полуразрубленный портфель и прыгнул вперед, толкая противника в грудь. К счастью, оба были порядочно пьяны и не удержались на ногах. Падая, Александр Александрович ударился головой о край стола и выронил катану. Бородин на четвереньках подполз к мечу и откинул его в угол. Встал, схватил бутылку воды и начал лить на бесчувственного Полибина.
— Что это было? — спросил тот, отфыркиваясь и с трудом поднимаясь.
— Совершенный разум, мать его. Ты ж меня едва не убил, дубина!
Первым воткнул в дно ручья свой меч Мурамаса.
— Я ковал его три года и лучшей стали нет в Японии!
— Посмотрим, — ответил его вечный соперник, кузнец Масамунэ, втыкая рядом свою катану.
Желтые листья плыли по воде чуть заметно покачиваясь. Приближаясь к мечу Масамунэ, они огибали лезвие. Клинок Мурамаса резал их.
— Ты видишь Миямото две ипостаси меча, — сказал учитель Токэда. — Меч, предотвращающий столкновение и меч разящий. Выбор за тобой.
— Я возьму катану Мурамаса, — холодно ответил ученик.
Токэда грустно улыбнулся.
— Вот здесь притормози, Василий, — сказал своему шоферу Евгений Михайлович.
— Здесь нельзя стоять, мост, — отозвался водила.
— Хорошо, нас высади, а сам дальше где-нибудь припаркуйся.
Бородин и Полибин вышли из «Вольво». У реки было зябко, солнце почти садилось, с пляжа на левом берегу доносились голоса веселящейся компании — парни и девчонки пили пиво.
— Ты уверен, что сможешь? — спросил Евгений Михайлович.
— Должен.
— Тогда как договаривались, — Бородин протянул другу завернутый в черную материю меч. — Без всяких ритуалов, ладно?
— Ничего не совершай без ритуала, — ответил Александр Александрович. — Это слова Конфуция.
— Значит у нас будет очень быстрый ритуал.
— Да, — ответил Полибин, схватил меч, сломал об колено и кинул с моста.
Поднявшийся ветер уронил на темную воду первую горсть пожелтевшей листвы.
Работы по теме:
