Четыре пластыря в сутки. Четыре упаковки с голубой полоской. Дармовое счастье без примесей. Разрываешь зубами упаковку и клеишь его на правое запястье. Сегодня и всегда. Нет вкуса и не имеет запаха. И самое главное - пластыри счастья бесплатны. Достаточно сделать заказ на станцию пневмопочты и через минуту пакет будет лежать на твоем столе.
Утром счастье похоже на сон.
Сергей подошел к зеркалу. Привычным движением наклеил пластырь на правое запястье. Все. Счастье уже в крови. Теплые волны идут по телу. Его покачнуло на волнах безмятежности. В небе синяя краска. Ветер мягко подул в лицо. Ветер пахнет травой и небом.
День, который наступил, обещал удачу и спокойствие. Под высоким синим небом Сергей вышел из квартиры на двухсотом этаже, в стеклянной капсуле лифта поднялся в гараж флаеров на третьем ярусе. Через несколько минут он нашел свою машину на стоянке. Короткая очередь на пропускном шлюзе, алые высверки сигнальных маяков и через мгновение мир рванулся навстречу, нырнул под днище машины. Внизу неторопливо проплывали небоскрёбы и улицы похожие на ущелья в горах. Сверху дома похожи на короткие квадратные столбы, которые отбрасывают тень друг на друга. Сергей заложил крутой вираж, солнце метнулось за спину. В такие минуты всегда хотелось петь.
Днем счастье похоже на сон.
На работе, во время обеденного перерыва, Сергей достал упаковку с голубой полоской из внутреннего кармана пиджака. Привычным движением надорвал её. Отклеил с правого запястья старый пластырь и приклеил новый. Счастье уже в крови. Волны... туман. Его качает на волнах, и он закрывает глаза. Блаженство. Если отнять небо, солнце и звезды - ему наплевать. Он даже не заметит. Главное - четыре порции в день. Каждый пластырь - это шесть часов безоблачного покоя и тепла. Сколько будет четыре умножить на шесть? Двадцать четыре? Ответ неверный: просто еще один день, заполненный счастьем до краев.
- Здравствуйте. Я не опоздал?
- Проходите, садитесь. Я просмотрел вашу дистанционную медкарту. У вас все в норме. Жалобы есть?
- Нет. Все отлично.
- Как работа? Как сон?
- Отлично.
- Настроение? Тревоги?
- Все отлично.
Доктор молод. Он широкоплечий и высокий. У него приятная дружественная улыбка и спокойный взгляд. Доктор посмотрел в окно и сказал:
- Скажите, вы видите сны?
- Нет. Я не вижу снов. Сплю как убитый.
- Забавное выражение. Где вы его прочли?
- Вчера по пневмопочте из библиотеки прислали "Войну и мир" и "Мост короля Людовика XIV".
- Хм... странный выбор. И как вам?
- Интересно, местами забавно. Но немного странно. Персонажи трагедии страдают, всем плохо. Какие-то все неуверенные.
- Раньше пластыри счастья были неизвестны, фелицитологии как науки о доступном счастье не было и в помине. А из книг мне нравится "Гамлет" Шекспира. Странная книга. "...и начинания, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону, теряют имя действия".
Сергей пожал плечами: "Гамлет" ему не понравился. Какие-то страсти с надрывом, нелепый сюжет, все умирают и страдают, всем больно и плохо и много пафосных стихов.
- Скажите, - сказал Сергей. - Я читал о наркотиках... Раньше, в прошлом...
- Да, слушаю.
- Привыкание, все такое.
- Нет. Это разные категории. Наркотики разрушали организм человека. Включался механизм, который подавлял волю, больному наркоманией исподволь хотелось увеличить дозу. Пластыри счастья - это не наркотик. Они не разрушат организм, - доктор пожал плечами. Он смотрел в окно и говорил заученные фразы. - Никаких побочных эффектов, нет желания увеличить дозу. Они абсолютно безвредны и раздаются бесплатно всем желающим. Производство контролируется государством.
- Спасибо. Извините за вопрос. Глупо... в самом деле.
- Ничего. Приходите через неделю, в обычное время.
На прощание доктор крепко пожал руку. У него была приятная улыбка и спокойный взгляд. На двери табличка "Контрольный осмотр". Кабинет врача на 13 этаже дома. Рядом с кабинетом вход в прачечную, тренажерный зал и бассейн. Три раза в неделю Сергей после работы приходил в тренажерный зал. Один раз в неделю в прачечную, бассейн и к участковому доктору.
Если взлететь до восхода солнца, нет никакой зари, нет неторопливой мягкости рассвета: горизонт рывком уходит вниз и солнце прыгает на блистер кабины. Скорость опьяняет кровь, рокот турбин под сиденьем пронизывает тело и хочется ввинчиваться в этот ранний рассвет, облетать облака, обнимать их руками, кружить над серпантином дорог... Первые лучи солнца пляшут в кабине флаера, металлические детали играют отблесками, радуга изламывается на зеркальной обшивке, и кажется, что приклеенное счастье на правом запястье не имеет смысла.
Два раза в год Сергей проводил отпуск на Марсе. Он всегда выбирал курорт в провинции Маркабе: искусственное море посреди оранжевой пустыни. Там берег засыпан мелким оранжевым песком, ветер пахнет простором и водорослями, вода соленая и легко держит тело. Можно лежать без движения и смотреть вверх. Там, сквозь сизоватый колпак энергозащиты виднелась россыпь звезд. Кометы расчерчивали абсолютно черное небо желтыми штрихами.
Вечером счастье похоже на сон.
Его больше, чем нужно, и это привычно. Интересно, куда уходят излишки счастья? Если уснуть переполненным непонятной радостью - куда уйдет остаток? Наверное, в темное небо, думал Сергей. Он вышел на балкон. Внизу проплывали светлячки машин. В небе среди первых звезд проплывали цепочки огней. На балконе прохладно и свежо. Неожиданно пошел мелкий дождь. Звездное небо затянули тучи.
Я счастлив, решил он. Мне хорошо и спокойно. Этот дождь, этот сырой воздух и низкие тучи - все принадлежит мне. Вокруг тихо и спокойно. Хорошо, что пластыри никогда не заканчиваются. Даже мысль об этом неприятна. Быть, как все, ходить на работу, четыре раза в день менять пластырь - вот достойная цель в жизни. Точно.
Вечером пришла Ирина. У нее веселая улыбка и озорной взгляд. На ней голубое короткое платье, которое подчеркивает привлекательность сильных загорелых ног. На щеках симпатичные ямочки. Поцелуи с ней всегда длятся вечность.
Она посмотрела снизу, потом неожиданно приподнялась на носочках и поцеловала его вновь.
- Скучал?
Сергей погладил ее упругое, теплое плечо. Внезапно он понял, что хочет быть рядом с ней всегда. Его тело узнавало, хотело её, Сергея притягивало к Ирине.
- Мне хорошо с тобой.
- А я принесла яблоки.
- Хочу яблок. И тебя хочу.
- Не ври, противный. Нечестный врунишка...
- Честно-честно. Очень хочу.
- Яблок? Ну-ка посмотри мне в глаза.
- Тебя.
- Ты меня любишь? Говори быстро.
- Конечно.
- Ну-ка... кто тут ручонки шаловливые распускает? - она засмеялась, откинув голову. Ее каштановые волосы свободно лежали на плечах.
Ирина закрыла глаза и стояла перед ним, закинув руки за голову. Он гладил её лицо, и она урчала как довольная кошка. Такая красивая, подумал Сергей. Такие красивые сильные руки, такие выразительные развернутые плечи. Я люблю её, наверное... А может быть, она мне нужна. Может, будет моей женой. Любимой. Женой. Будем жить вместе. Вечером будем вместе наклеивать пластыри счастья и читать одни и те же книги... болтать ни о чем и летать ночью на флаере в дождливые дни.
Однажды он попросил ее слетать вместе на побережье океана. В кабине флаера она спросила: "Тебе это необходимо?" - "Мне это необходимо, ответил Сергей. - Я хочу побыть рядом с тобой. Я хочу увидеть ночь возле океана". На берегу они молча стояли на каменистом уступе. Яростные волны разбивались о выдающийся в океан мол. В свете луны волны поднимали серебристые облака водяной пыли. Дул сильный ветер, пахло йодом. Сергей обнял ее и вытащил упаковку с голубой полосой. Он приклеил пластырь на пустынном берегу океана, рядом с красивой женщиной, и был совершенно счастлив.
Ночью счастье приходило незаметно. Пустая упаковка лежит на прикроватной тумбочке. Счастье, четыре раза в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, это много или мало?
Утром Сергей проснулся первым; лежал и смотрел на профиль Ирины. Она спала тихо, и дышала незаметно, как ребенок. Сергей поцеловал её в губы. Она вздрогнула, открыла глаза: щеки порозовели, на губах появилась мечтательная улыбка.
- Поцелуй меня еще раз. Мне понравилось.
В это утро Сергей отметил - у Ирины пушистые большие ресницы.
- Подай мне упаковку, пожалуйста.
- У тебя на упаковке зеленая полоска. У меня голубая.
- Милый, если ты не заметил ночью, я женщина. У нас разные виды пластырей.
- Хм... я заметил, - улыбнулся Сергей.
Через неделю, после плаванья в бассейне, Сергей зашел на контрольный осмотр. В этот день доктор выглядел усталым. Под глазами темнели круги, руки еле заметно дрожали.
- Здравствуйте, доктор.
- Как жизнь?
- Отлично.
- Сон, настроение? - доктор равнодушно смотрел в окно.
- Отлично, - Сергей заметил, что кисти рук у доктора сильные и поросли до запястья короткими черными волосками. На правой руке не было пластыря.
- Скажите, Сергей, - неожиданно сказал доктор. - Вы счастливы?
- Странный вопрос. Конечно!
- Вы никогда не пробовали отказаться от счастья? Вы когда нибудь задавали себе вопрос: зачем мы так счастливы?
После этого вопроса возникла неловкая пауза. Сергей вспомнил: однажды он попробовал отказаться от наклейки пластырей. Под вечер сосало под ложечкой, ломило суставы и сильно болела голова. Его колотил озноб. Даже теперь ему неприятно вспоминать о неудачном эксперименте и Сергей промолчал. Ему показалось, что доктор видит его насквозь и почему-то стало невыносимо стыдно.
- Пробовал. Это было немного странно. Мир вокруг словно перестал быть цветным. Он стал серым.
- Мир стал серым... - повторил за ним доктор. - Ну и ладно. Идите.
Работа-дом-работа-дом.
Круговорот безмятежности. Солнце светит, люди улыбаются, все отлично. Нет тревог и проблем. Четыре раза в день уровень счастья в крови чуть больше обычного. Это так приятно и так привычно. А что может быть привычнее счастья? Хотя древние люди гонялись за ускользающим счастьем и страдали. Жалкие людишки, думал Сергей. Что может быть проще покоя и уверенности?
Дни скользили как хорошо смазанная карусель: безудержно, бесконечно, неотвратимо. Утром-счастье, днем-счастье, вечером-счастье и тепло Ирины, ночью-счастье входит в дом, как настороженная кошка... тихо и властно. Сергей не заметил, как остановился в одном из дней, вечером тихого летнего дня. Остановка по требованию - простой звонок в дверь. Кто-то пришел к нему в гости.
- Вы Сергей Званцев?
- Да.
- Нам нужно поговорить, - голос незнакомца неприятен. В нем была ненужная сухость, словно он чем-то оскорблен.
- Проходите, - сказал Сергей и отступил вглубь квартиры. Незнакомец прошел вслед за ним. Сели в гостиной, на креслах, друг напротив друга. Незнакомец был мрачен, и от него ощутимо веяло тревогой. Он сидел нахмуренный, сцепив пальцы в замок.
- Муниципальная полиция. Отдел расследований. Вот моё удостоверение.
- Чем могу быть...
- Ваш наблюдающий доктор, Виктор Петрович Елагин. С ним произошло несчастье. Он погиб.
- Мне очень жаль, - сказал Сергей.
- Вы серьезно? - собеседник поднял на него взгляд. Он был удивлен.
- Ну да... несчастье. Мне жаль.
- Вы давно живете в этом доме?
- Третий год. Я переехал из Одессы. Мне предложили работу в Министерстве Труда.
- Ну и как?
- Вы о работе?
- Да.
- Мне нравится, - сказал Сергей. Он присмотрелся к собеседнику. Это был грузный мужчина лет пятидесяти. Темные волнистые волосы были коротко подстрижены. Высокий лоб с залысинами, темные глаза, упрямый властный рот. Портрет довершал тяжелый подбородок. На мизинце левой руки не хватало фаланги.
- А вы за ним ничего странного не наблюдали? Может, какие-то разговоры?
- Нет-нет, - больше всего Сергею хотелось, чтобы его слова прозвучали равнодушно. Он вспомнил последний осмотр и настораживающие вопросы доктора. Ему показалось - если он расскажет о них, то может нарушить что-то очень личное и важное для покойного. Сергей промолчал.
- Спасибо, - незнакомец резво поднялся. - Завтра приходите на обычный осмотр. Ваш новый наблюдающий фелицитолог Вальтер Осман. Всего хорошего.
- Всего хорошего.
Сергей закрыл за ним дверь и почувствовал, как дрожат руки. По спине гулял озноб и странное дело - больше всего хотелось наклеить новый пластырь счастья. Он бросился в ванную комнату, достал упаковку. И замер. В зеркале напротив стоял он, с бешеными глазами и упаковкой в руке. Привычка к счастью, подумал Сергей и прижал упаковку к груди. Сердце колотилось в груди. Зачем клеить новый? Старый еще не закончился. Нервы ни к черту. Глупо.
Звонок коммуникатора. На экране появилось лицо Ирины. Сергей нажал кнопку приема.
- Привет, солнышко.
- Привет.
- Как жизнь? У тебя расстроенное лицо.
- Ужас. Ты на подлете к дому ничего не заметил?
- Нет, а что случилось?
- Ну да, конечно. Ты же на высотном ярусе. Хорошо жить на двухсотом этаже. Я, значит, подлетаю к дому, смотрю - внизу какое-то столпотворение. Снижаюсь и вижу: куча флаеров скорой помощи, люди стоят, полиция. И что-то красное закрывают материей. Ты меня слушаешь?
- Да, я весь внимание.
- Днем заехала в салон красоты, там знакомая работает. Она говорит, это наш доктор. Из нашего дома. У него кабинет на тринадцатом. Ты представляешь? Какой ужас. Все. Решено, я срочно переезжаю на верхние этажи. Пусть будет дороже. Я перееду.
- Наш доктор? - ошеломленно произнес Сергей. - Из нашего дома.
- Лиза, её зовут Лиза, говорит, что он выбросился из окна своего кабинета. Какой ужас. Какая глупая смерть. Я вся дрожу, и очень хочу тебя видеть.
- Я тоже. Прилетай вечером.
- Ну, милый, до вечера долго... я хочу сейчас. Мне без тебя плохо.
- Да, конечно, - сказал Сергей и выключил коммуникатор.
Он поднял руки выше, она вздохнула, и ее бедра раскрылись. Сергей прикоснулся губами к ее рукам, затем поцелуями осыпал внутреннюю поверхность её бедер, пока она не задышала бурно и прерывисто и не выгнулась ему навстречу.
- Мне повезло с тобой, - прошептала Ирина.
Опьяненный близостью, он произнес, запинаясь:
- Ты шутишь... Мне просто нравится быть с тобой.
- Ты очень нежный. Когда мы рядом, мне хочется смеяться. Как в детстве.
Потом она рассмеялась низким грудным смехом, прильнула к нему и сказала:
- Знаешь, доктор иногда давал мне коричневые пластыри с зеленой полоской. Их необходимо приклеивать на ночь. Это дает дикие, совершенно немыслимые ощущения. Когда мы рядом, я чувствую себя так же.
- Я тоже. Только мне дают коричневые с красной полоской.
Они рассмеялись.
- Главное не перепутать. Ну да... Главное не перепутать.
Они болтали о какой-то ерунде, и неожиданно Сергей сказал.
- Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка.
Ирина промолчала.
- Милая, может быть, ты думаешь, я несерьезно? Мне действительно хочется иметь ребенка.
Ирина молчала. Что-то я не то говорю, подумал Сергей. Он обнял её:
- Я люблю тебя.
- А я тебя нет, - неожиданно сказала она. - Я думала, ты особенный. Я думала: тебе нужна я и ты любишь меня. А ты такой же, как все! Почему мужчинам нужно одно и то же? Я не хочу ребенка. Я еще молода. Посмотри на меня. Мне всего 38 лет. Я еще не увидела мир. Какой ребенок!? (ее лицо было искажено ненавистью) Я ухожу.
Вот и все, думал Сергей. Вот и кончилась моя удача. Откуда же мне знать, что она не любит детей. Пойду приклею новый. Как раз подошло время.
- Вы новый доктор.
- Да. Вы Сергей? На видео вы выглядите моложе, - доктор Осман рассмеялся приятным, располагающим смехом. У него был приятный баритон.
- Старый видеофайл. Никак не соберусь обновить файл в анкете.
- Не стоит. Ну, так как вы себя чувствуете? Дистанционная медкарта говорит, что со здоровьем у вас полный порядок. Разве что немного учащенное сердцебиение.
- Спасибо, уже наладилось.
- Сон, тревожность?
- Нет. Все отлично. Просто я разошелся с постоянной подружкой... прежний доктор иногда...
- Понимаю, понимаю. Коричневые пластыри с красной полоской, - заговорщически подмигнул доктор Осман. - Ох, уж эти женщины, ветренны и жеманны. Что бы мы делали без спасительных пластырей, а?
- Ну да, собственно.
- Рецепт на пневмопочту я уже отправил. Три упаковки вам хватит?
- Более чем.
- Вот и здорово. Через неделю на осмотр.
Он расстались друзьями. На прощание доктор крепко пожал руку. У него была теплая дружеская улыбка. На двери табличка "Контрольный осмотр". Кабинет на тринадцатом этаже дома.
Грузный человек лет пятидесяти с тяжелым подбородком и отсутствующей фалангой на мизинце левой руки стоял на вершине небоскреба. Темные глаза мрачно разглядывали мир вокруг. В кармане пальто лежало письмо адресованное Сергею Званцеву. Вся входящая почта бывших клиентов доктора Елагина просматривалась. На конверте не значился отправитель. Впрочем, автор письма был известен.
"Сергей.
Помните я говорил о "Гамлете" Вильяма Шекспира?
Вчера я обратил внимание на очень странные строки Гамлета…
«И это отнимает не шутя
Какую-то существенную мелочь
У наших дел, достоинств и заслуг.»
Когда вы прочтете это письмо, вполне возможно, меня уже не будет в живых. Я устал. Вы наверняка узнаете, что я ушел из жизни добровольно. Это так и есть.
Знаете, я не могу быть счастлив искусственно. Мне просто стыдно. Вы спрашивали о наркотиках. Теперь я думаю: за все необходимо платить, даже если не указана цена и в продаже обычное счастье. Всю последнюю неделю я пробовал прожить без него. Пластыри тут ни причем - обычное внушение.
Я не прошу понять. Мне просто нужно было кому-то выговориться.
Виктор."
Грузный человек с тяжелым подбородком думал о письме: "...доктор, конечно, та ещё сука! Слабак, трус. Нет, чтобы уйти молча - он решил написать письмо. В пластыри он не верит. Ну и дурак! Счастье улыбается тем, кто не сомневается. Непонятно только, как можно настолько не верить в себя. Или пластыри на самом деле лишь полоска клейкой ленты? А что, если проверить..."
Он достал из кармана письмо, разорвал на мелкие кусочки и бросил вниз. Ветер подхватил их и закружил в бессмысленном потоке. Потом отклеил с правого запястья пластырь и бросил вслед.
Биопанк – это особый раздел фантастической литературы и кинематогрофа, тематика которого очень популярна сегодня. читать »
07.12.2009 ФАНТАСТИЧЕСКИЙ СКАЗОЧНИК
Игорь Всеволодович Можейко, московский писатель-фантаст, родился 18 октября 1934 года. Доктор исторических наук Института Востоковедения публиковал свои фантастические рассказы под именем Кирилла Булычева читать »
Портал фэнтези
Цитадель Олмера - крупнейший фэнтези-портал
Событие
Продлён прием работ на конкурс фантастических произведений Аэлита-2009!
Последний срок приёма произведений - 1 ноября 2009 года!!!
Книжная полка
Рэй Брэдбери: Из праха восставшие
Роман, писавшийся более полувека - с 1945 года до 2000-го - от одной символической даты до другой.
Роман, развившийся из рассказов "Апрельское колдовство", "Дядюшка Эйнар" и "Странница", на которых выросло не одно поколение советских, а потом и российских читателей. Роман, у истоков которого стоял знаменитый художник Чарли Аддамс - творец "Семейки Аддамсов".
И семейка Эллиотов, герои "Из праха восставших", ничуть не уступает Аддамсам. В предлагаемой вашему вниманию семейной хронике переплетаются истории графа Дракулы и египетской мумии, мыши, прошедшей полмира, и призрака "Восточного экспресса", четырех развоплощенных кузенов и Фивейского голоса…
