…Они возвращались. Вначале где-то на окраине Солнечной системы из пустоты медленно соткался лоскут мрака, и в нем сверкнула молнией яркая серебряная игла; затем по ней побежали радужные сполохи, так, что у стороннего наблюдателя зарябило бы в глазах. Но никого не было в тот момент в этом отдаленном уголке Системы, и никто не видел, как сияющая во тьме игла потемнела и раздалась вширь и в длину – и вот он, во всей красе, звездолет системы ПК(Прокол Континуума)-1, в просторечии «Шприц», гордо нареченный при выпуске с орбитальных верфей «Варягом».
Никто не знает, как на самом деле выглядит прокол континуума; напрасно фантасты прошлого, скрипя извилинами, рисовали «долгий джойнт», искажающий восприятие времени и за считанные минуты перемещения превращающий не уснувшего как положено ребенка в безумного маленького старичка, или стремительный «джамп», несущий космическому извозчику ни с чем не сравнимую эйфорию… Создатели звездолетов серии «ПК» жестко запрограммировали на время работы двигателей «прокола» пребывание экипажа в «холодном сне», кстати, тоже в свое время предсказанном вездесущими фантазерами-писателями.
Главной целью полета было испытание. Испытание принципа «прокола континуума», испытание двигателей и вспомогательных систем корабля в обычном пространстве и во время его «прокола», приобретение опыта подобных путешествий и просто доказательство их возможности. То есть, слетать туда – не знаю куда, и, самое главное, обязательно вернуться. Задание было максимально простым и должно было быть выполнено без сучка, без задоринки. «Сучки» начались сразу же по пробуждении после первого «прокола». Две криокамеры не пожелали активизироваться, а их обладатели превратились в пленников ледяного сна. После окончания всех попыток запустить вручную программу пробуждения камеры Стаса Кошкина они имели в наличии свежеразмороженный труп изможденного старика со смутно знакомыми чертами лица. Вторую криокамеру, пленницей которой оказалась одна из немногочисленных женщин экипажа, красавица Эвелия Корасон, кстати, специалист по криозаморозке, решили оставить в покое до возвращения на Землю.
Далее по плану следовало рассчитать и произвести «прокол» по направлению к Солнцу, домой. Но в пределах достижения обычных субсветовых двигателей корабельный телескоп обнаружил планетную систему. Первая чужая звезда! Повернуться и уйти – просто невозможно. На такую удачу в первом полете никто даже не рассчитывал. На общем собрании было решено произвести краткую разведку обнаруженной системы, а потом уже возвращаться домой. Систему назвали в честь погибшего на пути к ней – Система Кошкина. Через несколько дней и пары разведполетов она незаметно превратилась в Кошкину систему, звезду называли когда Кошкин глаз, а когда и вообще Одноглазая Кошка. Планеты, соответственно, превратились в троих Котят – Черного, Серого и Рыжего, в порядке возрастания диаметра орбиты. Внешняя планета-гигант получила имя Сторожевой Пес, или просто Пес.
Произведя разведку системы Одноглазой Кошки и упаковав добытые образцы минералов, флоры и фауны в грузовые отсеки (братьев по разуму, равно, как и неведомых звездных монстров, повстречать не удалось), экипаж «Варяга» нехорошо косился в сторону отсеков с криокамерами. В безопасность криозаморозки уже никто не верил, но выбора не было. Чтобы снизить вероятность отказа техники, было решено после обратного «прокола» ограничиться пробуждением одного члена экипажа, и, если расчет пути окажется точным и цель – Солнечная система – достигнута, провести «общий подъем». Потребовалось пять «проколов», пять раз суперкомпьютер «Варяга» просчитывал курс, отказала и была переведена в автономный режим еще одна криокамера, и вот, наконец, оно – Солнце. Рукой подать.
Владимир Кларк, очередной удачно проснувшийся из списка вахтенных, висел посреди рубки, потягивая через трубочку напиток «орбитальный» (какао со специями) и обдумывал свои последующие действия. То есть, самым банальным образом оттягивал момент пробуждения экипажа. Его преследовало неотвязное видение: вот он запускает программу «Подъем» и видит, как на экране один за другим загораются сигналы отказа. И он остается один, совсем один, а в конце пути его ждет неизвестно как изменившаяся Земля… Он уже почти мечтал о том, чтобы отказала его криокамера, и он лежал бы сейчас рядом с Эвелией, когда-то такой веселой, горячей, желанной, а теперь, быть может, навсегда, превратившейся в ледяную мумию.
Он понимал, что, несмотря на все опасения и иррациональный страх, настала пора действовать, но продолжал, сжимая в руке мышь-пульт, гипнотизировать взглядом экран, на котором мерцала в режиме ожидания иконка запуска программы активизации криокамер.
От размышления над ненажатой кнопкой его отвлекло какое-то движение на границе поля зрения, на одном из экранов обзорных камер, до сих пор показывавших исключительно космос разной степени глубины. Владимир обернулся… и не поверил своим глазам. Пустая банка из-под какао кувыркаясь, поплыла по направлению к вентиляционной решетке. На фоне сияющей ленты Млечного Пути кувыркаясь, играли и резвились два…дельфина?.. Да, похоже на дельфинов, но только не на обычных, населяющих моря и океаны родной планеты, а на их мультипликационные изображения. Или на надувные резиновые игрушки, ни с того, ни с сего отправившиеся прогуляться за границы Солнечной системы. Дежурный навигатор зажмурился, протер глаза и увеличил изображение. Так и есть. Дельфины. Мираж. В космосе. Или, что скорее всего, один из членов экипажа (и нам известно, кто это) достигнет Земли в белой рубашке с не по росту длинными рукавами.
Тем временем мираж ощутимо приблизился. Казалось, дельфины заметили корабль и решили осмотреть его вблизи. Они приближались с огромной скоростью, как две живые торпеды, изображение стремительно увеличивалось. Вот уже весь экран – на долю секунды – занял вопросительно-удивленный глаз… Владимир невольно сжался в предчувствии удара.
Хлопок! Еще один! Неведомо откуда взявшиеся, в центре свободного пространства рубки, взявшись за руки, парили в невесомости двое детей. Смуглый черноволосый мальчик лет восьми и девочка помладше, беленькая и кудрявая. Самые обычные дети.
Сумасшествие прогрессировало… Пару секунд длилось настороженное – глаза в глаза – молчание. Затем девочка, изобразив нечто, похожее на реверанс (в невесомости!), словно извиняясь, произнесла несколько слов на незнакомом певучем языке.
– Здравствуйте, дети, – внезапно севшим голосом выдавил Владимир. – Откуда вы… здесь? – продолжил он безо всякой, впрочем, надежды на ответ, чувствуя себя полнейшим идиотом, пытающимся завязать беседу с порождениями собственной разрушающейся психики. Порождения обменялись быстрыми взглядами.
– Рашн, – вполголоса бросил мальчик своей спутнице, и та с готовностью закивала в ответ – поняла, мол. И уже в сторону хозяина – ослепительная улыбка звездного мальчика:
– Анхель Мартинес… Анаморфот, - по-русски, почти без акцента.
– Анаморфот?
– Это…как… ник-нейм, для… игры.
– А я – Лика-Лаки – кокетливо представилась малышка. – Сегодня мое имя – Расти-Зуб! – и она продемонстрировала замечательную щербину на месте выпавшего переднего резца. – Мы Степанычи!
– Степанычи?
– Она хотела сказать, что мы со Степаныча. Это Земля-С, Симорон. Не понимаешь? Значит, давно улетел. А ты кто, капитан корабля? Ты один здесь? Понимающе кивая и совершенно не удивляясь, мальчишка выслушал краткий рассказ о миссии ПК-1 с таким видом, словно его основное занятие – встречать возвращающиеся звездолеты. Девочка тем временем подобралась к забытому экрану с мигающей кнопкой и, ткнув в него пальчиком, спросила:
– А это – зачем? Владимир, как мог, объяснил ребятишкам проблему жизни и смерти товарищей по полету, про себя недоумевая, зачем он это делает. Разве дети могут чем-нибудь помочь? Наверное, он просто пытается отсрочить момент окончательного решения. Кнопку все равно придется нажать. Он медлил, сжав в кармане мышь-пульт, наблюдая, как Лика ведет пальчик по экрану. И как за пальцем послушно, как приклеенный, следует курсор. Упирается в мигающее изображение кнопки… Не может быть!
– Стой! – закричал он, судорожно терзая мышь, но девочка только небрежно отмахнулась, и с губ ее слетело странное восклицание: «Пэ-вэ-бэ!» А иконка уже наливалась ровным янтарным светом. Картинка сменилась, теперь на экране высвечивались столбцы номеров криокамер с изображением сердечка рядом с каждым номером. И эти сердечки наперебой, словно соревнуясь, кто быстрее, зажигались зеленым. Все подряд, без исключения. Нет, исключения все-таки были. Его собственная камера и камера злополучного Стаса, пустые. Каким-то образом заработала программа пробуждения даже в неподключенных к управлению неисправных камерах. Все просыпались. Просто чудеса какие-то!
В голове у Владимира звенело, в происходящее невозможно было поверить, но и не верить, вроде бы, оснований не было. Он чувствовал себя Алисой, проваливающейся в кроличью дыру.
В дыру!
В дыру? А вдруг… вдруг они на самом деле не вернулись, вдруг они вернулись не туда, вдруг случилось страшное, и это не Солнце, не Земля, и эти дети – не люди, оборотни, звездные монстры… Видимо, эти панические мысли настолько явственно проявились на его побелевшем лице, что маленькая голубоглазая гостья подлетела к нему и сочувственно погладила по рукаву:
– Не бойся, все будет хорошо. Ведь ты же сам хотел, чтобы они все проснулись. И теперь вы вместе вернетесь на Землю. – И вдруг встрепенулась, как вспугнутая птичка и бросила быстрый взгляд на приятеля. Тот утвердительно кивнул и сказал Владимиру:
– Извините, теперь мы должны уйти. Понимаете, это игра. Дело серьезное. Мы – преследуемые. Сейчас мы получили сигнал, что обнаружены. Еще есть шанс ускользнуть – и выиграть. Увидите что-нибудь странное – не пугайтесь. Мы просто так играем. Дети взялись за руки и помахали Владимиру на прощание – и исчезли под сдвоенный свист взлетающей петарды. На крайнем внешнем экране промелькнули одна за другой две ярко-розовых каракатицы, уносящиеся в бескрайнюю тьму посредством реактивных светящихся струй. И вовремя. На противоположном краю экранного ряда объявилось нечто невообразимое, порождение кошмарного сна, похожее на гигантского спрута, если бы не количество «ног», казалось, перевалившее за полсотни. Тело чудовища плавно меняло цвет от бледно-розового до серо-зеленого. На грандиозном боку ухмылялась грубо намалеванная харя: один глаз непрерывно подмигивал, другой был закрыт пиратской черной повязкой. В щербатой оскаленной пасти, попыхивая клубами ядовито-желтого дыма, торчала кирпичная заводская труба.
При виде корабля монстр радостно распахнул нарисованную пасть, выплюнул трубу, которую тут же разорвало в мелкие дребезги, и ринулся навстречу «Варягу», бестолково шевеля щупальцами. И через какое-то мгновение чернота открытого космоса сменилась мраком захлопнувшейся пасти.
Кларк подплыл к креслу у центрального экрана и утвердился в нем, решив ничему не удивляться. А то так и сбрендить недолго. Пусть себе играют, посмотрим, что будет дальше.
Во внешнем пространстве прорезались какие-то звуки. Речь. Детские голоса, от писклявых – первоклашек до ломающихся басков тинэйджеров. Английский… французский, ага, «дураки» – по-русски… Казалось, каждый говорит по-своему, и все друг друга понимают. Бесшумно подключился автоматический транслятор, заставив вздрогнуть нервного слушателя:
– Вы дураки! Это же настоящий старый корабль из космоса! Надо сейчас же отпустить!
– Ну да, отпустить! Эти двое там, внутри!
– А вот и нет! Они уже удрали! Там только эти… доисторические космонавты. Еще пожалуются на нас, что мы помешали им ползти по космосу!
– Ну и пусть жалуются! Они же помешали нам схватить Лику и Ана!
– Ага, пусть! А тебя потом Борода засунет на Полированную Какашку гравитацию держать, чтобы сорокоподы по орбите не разлетелись. На месяц. Во нанюхаешься!
– Сорокоподы… Это хорошо. То есть их ножки. Вкусные!
– Замолчи! И без тебя есть хочется!
– А ну ее, эту игру! Давайте все к нам, мне ма сегодня обещала сделать сказочную птицу «Курицу» для подвига.
– Какую такую?..
– Ну, туловище из самого большого клюкварбуза с нашего огорода, жареные ножки – от сорокоподов, голова из тыквояблока, и еще куча всяких вкусностей!
– А что за подвиг?
– Ну как «что?» Надо заморочить Куре тыкву песнями и танцами, а потом зверски убить ее! И съесть! Это – подвиг!
– Уррра! Все к Денни на подвиг!
– Тихо, вы! А как же эти… космические старикашки?
– Сейчас… Слушай мою команду! Волшебный пендель, направление – Земля-прим, три-два-один-пуск! Владимира вытряхнуло из кресла и мягко распластало по противоположной от носа корабля стене. Тяжесть нарастала, и олимпийское спокойствие вдруг снизошло на него.
– Все будет хорошо, – прошептал он непослушными губами и отключился.
Капитан Джеймс Доннер по прозвищу Доннерветтер мрачно озирал только что покинутую им криокамеру, которая ничем не напоминала прежний работоспособный агрегат. Все, что должно было подмигивать зеленым, не горело. И то, что могло вдруг (но лучше не надо) зажечься красным, не горело тоже. Блок управления казался покрытым пеплом, да и вся камера выглядела какой-то покореженной. Оставалось только удивляться тому, что он сам еще жив. Еще более удивительным был тот факт, что весь его помятый от долгого сна экипаж также находился в добром здравии. И, наконец, был отыскан и буквально вырван из объятий чудесно воскресшей Эвелии и призван для доклада последний по времени вахтенный Владимир Кларк.
К вящему недоумению любопытствующих товарищей, ему удалось настоять на приватном докладе – с глазу на глаз.
Земля встретила их, как родных, пропавших без вести, но чудом отыскавших дорогу домой. Возбужденные толпы народа, радостные лица, цветы… Урну с прахом погибшего торжественно захоронили во Всепланетном Мемориале Космонавтики под Женевой, живых поселили в комфортабельнейшем отеле, и к каждому вернувшемуся из космоса приставили личного компаньона-«фелицитолога» – гида, врача-психоаналитика и летописца в одном лице. Несколько дней было посвящено записи рассказов каждого звездолетчика, причем с упором на личное восприятие событий. Затем последовали обзорные экскурсии по городам и весям.
За три с небольшим месяца полета с использованием не вполне исследованных законов взаимодействия пространства-времени на Земле прошло более ста лет. Впечатление было такое, будто настал мифический Золотой век. Чистые, расточительно красивые, уютные города, радушные люди, заветной мечтой которых, казалось, было похитить весь экипаж, завлечь в гости и заугощать до предела, а главное – послушать рассказы о космических подвигах в исполнении авторов, поахать, порадоваться и поужасаться вместе, наслаждаясь общением и одаряя гостей своим душевным теплом. Некоторое недоумение у недавних космопроходцев вызывало только одно: от ответов на все вопросы о родственниках членов экипажа предупредительно-вежливые фелицитологи уклонялись с большим искусством мастеров слова. Все, что можно было уяснить из ответов – «подождите еще немного, всему свое время, а сейчас нас ждут в Катманду». Такую же реакцию вызывали и попытки Владимира разузнать хоть что-нибудь о Земле-С и болтающихся в космосе несовершеннолетних озорниках.
И вот, наконец, все намеченные для посещения города и прочие чудеса света были осмотрены, а их обитатели вволю поразвлекались, принимая дорогих гостей. Завершающий этап торжественной встречи – Всемирный Институт Фелицитологии. Небольшой городок на территории России. Смешное название «Степаныч» несколько насторожило Владимира, приникшего к окну гондолы их шикарного, стилизованного под старину прогулочного дирижабля.
…Невозможное, невероятное строение, вмиг затмившее все виденные ими ранее архитектурные изыски, больше всего напоминало гигантскую вазочку с мороженым, из которой только что стартовал миниатюрный космический корабль на химических двигателях, потянув за собой прихотливый шлейф взбитой в крупную пену клубящейся массы. Похожее на моментальный снимок стихийного явления космического характера, здание господствовало над окружающим его городом, бросая вызов всем физическим законам и здравому смыслу.
Кольцевая лестница-постамент «вазочки» была заполнена шумной нарядной толпой. Люди спускались и поднимались по ступеням, входили в сверкающие стеклами двери – дверей было много, и все они приветливо распахивались навстречу гостям. На верхней площадке ожидал пришельцев живописно одетый старикан с белоснежной бородой и такой же шевелюрой. Главный фелицитолог планеты, ректор Института. Просторный конференц-зал на уровне «донышка» «вазочки», огромный трехмерный экран, удобные кресла. И неторопливый рассказ, иллюстрируемый документальными кадрами – история Земли со времени отлета «Варяга».
Путь человечества свернул с наезженной колеи 27 января 2127 года.
Течение симоронистов зародилось в России и существовало с середины 20 века, ничем не привлекая к себе внимания серьезной общественности, в отличие от общественности несерьезной. Кучка любителей пошутить, чудаки, именующие себя «волшебниками», которым «подходит любой результат, но лучше другой». «Наколдовать» пришедший вовремя автобус, сварить «волшебный приворотный компот» из обычных яблок, и – верх волшебства – ловить удачу в зимней Фонтанке на привязанную к «волчьему» хвосту позолоченную воблу. Иногда они мелькали на телеэкранах в разделе «Курьезы». Серьезные люди крутили пальцем у виска, не замечая, что чудаки множатся, как грибы после дождя, а их учение мало-помалу, не встречая сопротивления, распространяется по всей Земле. И вот однажды, в год, оканчивающийся на «магическое» число 27, января 27 числа, собрались «волшебники», связанные Всемирной сетью, на первый всепланетный совместный подвиг. Одновременно на всех континентах, на заре, ночью и днем украшенные цветами, воздушными шариками и «магическими» смешными фигурками процессии под музыку, пение, смех и хлопанье пробок шампанского, пританцовывая, направились навстречу Новой жизни. Кадры телехроники показывали людей, с радостными воплями прыгающих сквозь обручи, подсвеченные елочными гирляндами, свечами и факелами или через огромные цветочные венки. Царило всеобщее веселье, и, казалось, никто не замечал, что не все прыгнувшие приземляются на той стороне. Приземлившиеся же возвращались и вновь пристраивались в хвост тающей очереди, бормоча под нос раскатистые мантры. И вот, наконец, от огромной толпы осталось всего несколько человек, как выяснилось, присоединившихся из чистого любопытства. Кстати, кое-кто из любопытных тоже пропал. Исчезли и несколько телерепортеров, поддавшихся общему настроению и, войдя в роль «учеников волшебника», прыгнувших в огненный круг.
Специально нанятые люди погасили факела, смотали гирлянды и унесли обручи. И тогда Земля как будто вздохнула. Повсеместно прокатились легкие сейсмические толчки. В океанах зародилась было гигантская приливная волна-цунами, но, не дойдя до побережья, словно передумав, опала в себя и рассыпалась в мертвую зыбь.
Наутро мир подсчитывал потери. Десятая часть населения планеты испарилась неведомо куда. И оставшиеся ужаснулись. И ужасались до вечера, когда начали возвращаться пропавшие журналисты, любопытствующие, и вообще все, кто надумал вернуться (как правило, для того, чтобы попозже вновь исчезнуть, прихватив с собой забытых было друзей и членов семьи).
Рассказы журналистов были настолько невероятны, что их заставили пройти психиатрическое обследование (все оказались удручающе здоровы). Если им верить, то все прыгнувшие через обручи в поисках новой жизни обрели ее. Далее описывалась местность, больше всего напоминающая Страну Оз. Разнообразные, раньше встречающиеся только в сказках, деревья, кусты и травы, изумрудные поля и луга и разбросанные тут и там фермы, ранчо, фазенды, замки, коттеджи, дворцы и хижины. Оказывается, каждый готовящийся к Новой Жизни детально разработал ее проект, и теперь ему оставалось только опознать плод своей фантазии среди множества других… и прочитать свое имя на калитке. Телеведущая Марианна Ньяле призналась, что у нее с детства была мечта о маленьком белом замке на острове посреди озера. И что же? Прыгнув через круг факелов, она оказалась на берегу тихого озерца с кувшинками, на круглом островке сахарно белел похожий на игрушечный замок с клубничными крышами башенок, а к ее ногам опускался настоящий подъемный мост. С одной стороны к озеру подступал сказочный лес, темный и дремучий, а с другой расстилалась чудесная населенная добрыми волшебниками долина, и где-то на пределе видимости, если ее не обманывало зрение, в небе грациозно парил одинокий слон.
Покинуть замок было почти невозможно, настолько в нем все соответствовало ее мечтам о своем гнездышке, но профессиональный журналист способен совершить невозможное «ради нескольких строчек в газете», как пелось в старой песне журналистов. Она сделала это, но даже во время интервью загадочная улыбка не покидала ее лица. Позднее стало известно, что все, побывавшие в стране Новой Жизни, способны вернуться туда (и сюда) в любую минуту. И Марианна вместе со всей своей семьей тихо, без лишнего шума, исчезла из своей городской квартиры в Каире. Еще позднее сенсационная новость оглушила и без того обалдевших землян. Ученые, и слышать не желавшие ни о каком Симороне, вдруг обнаружили в противоположной точке орбиты Земли почти точную ее копию. Посланные на разведку пилотируемые аппараты находку подтвердили. Планета была вылитая Земля, и Луна была, и даже не одна (количество лун постоянно менялось). Планета была явно населена, но посадку отложили ввиду отсутствия подходящих площадок. Последующие наблюдения показали, что эта планета, получившая имя Симорон, или Земля-С, и есть та самая «Земля Новой Жизни», на которую стремились и которую, как пришлось признать, сотворили эксцентричные симоронистые волшебники.
Спешно была разработана научная теория, согласно которой Земля одновременно, но с разной степенью вероятности находится во всех точках своей орбиты. Раньше наибольшая вероятность была только в одной точке, где, собственно, и пребывала наша планета, а с некоторых пор таких точек стало две. Из этой теории вытекало предположение о возможном увеличении количества Земель на одной орбите и другие следствия, трудноусвояемые мозгом человека двадцать первого века, но главное было понятно – Земля раздвоилась, и некоторым не нужны технические средства для путешествий с одной Земли на другую. Это событие круто повернуло внимание ученых в сторону Человека, заставило тщательно изучать процессы, происходящие в мозгу, а также отклонения в психике. Не без помощи снующих туда-сюда наиболее продвинутых в науке волшебников с Земли-С были заложены фундаментальные основы фелицитологии – науки о счастье.
Что необходимо сделать, чтобы человек как можно дольше пребывал в состоянии «парения», деятельного счастья, в котором он может творить настоящие чудеса? Тут и выяснилось, что практически все гении были потенциальными (и даже иногда действующими) волшебниками. И не только. Все мало-мальски одержимые люди (включая тех же репортеров, актеров, а также космонавтов, не говоря уже о писателях) с легкостью проникались идеями Симорона, и, распевая Лиссью охотничью песню или выкрикивая мантру Ятидренный хряп, преспокойно отправлялись на Землю-С посредством прыжка с обычной табуретки у себя дома. Население Земли-Прим катастрофически уменьшалось. Одни переселялись насовсем, другие разживались дачей, летним (или зимним) домиком, пещерой в горах или подземным сталагмитовым храмом.
Киношники ликовали: достаточно было сценаристу детально продумать натуру, как она тут же вписывалась в фантастический ландшафт Симорона. Население Земли-С было вынуждено выработать совместную, обязательную для всех ПКМ (привычную картину мира) в части гео-, или, вернее, симоронографии, с тем, чтобы оставалось достаточно места под моря и океаны. В результате была утверждена детальная карта, на которой были специально обозначены области изменяемой ПКМ для киносъемок. Тем временем развивающаяся фелицитология вобрала в себя все науки, связанные с человеком. И что бы теперь не случилось, первая и самая скорая помощь – ваш личный фелицитолог. Многие обзавелись автодетектором состояния, клипса которого время от времени нашептывала: …а теперь для полного счастья… – и дальше следовал либо парамедицинский совет, либо подходящий к случаю анекдот, а то и инструкция по свершению симоронского подвига из Сборника подвигов, составленного самим Супер-пупер-Папой Двадцать Седьмым, одним из Великих Волшебников Симорона.
- Ну вот, теперь вы знаете все, - с легкой улыбкой поклонился ректор Всемирного Института Фелицитологии, Великий Волшебник, Председатель совета ПКМ Земли-С, известный на Симороне под именем Сам-Скокоть-Борода-С-Локоть. Почти все ваши близкие родственники проживают на Земле-С. Вы вольны сами выбирать свое дальнейшее место жительства и род занятий. С Землей-Прим в общих чертах вы уже познакомились. Добро пожаловать на Землю-С! Он плавно, как положено Великому Волшебнику, взмахнул рукавом, и перед бывшими космонавтами в воздухе возник пылающий овал.
Биопанк – это особый раздел фантастической литературы и кинематогрофа, тематика которого очень популярна сегодня. читать »
07.12.2009 ФАНТАСТИЧЕСКИЙ СКАЗОЧНИК
Игорь Всеволодович Можейко, московский писатель-фантаст, родился 18 октября 1934 года. Доктор исторических наук Института Востоковедения публиковал свои фантастические рассказы под именем Кирилла Булычева читать »
Портал фэнтези
Цитадель Олмера - крупнейший фэнтези-портал
Событие
Продлён прием работ на конкурс фантастических произведений Аэлита-2009!
Последний срок приёма произведений - 1 ноября 2009 года!!!
Книжная полка
Рэй Брэдбери: Из праха восставшие
Роман, писавшийся более полувека - с 1945 года до 2000-го - от одной символической даты до другой.
Роман, развившийся из рассказов "Апрельское колдовство", "Дядюшка Эйнар" и "Странница", на которых выросло не одно поколение советских, а потом и российских читателей. Роман, у истоков которого стоял знаменитый художник Чарли Аддамс - творец "Семейки Аддамсов".
И семейка Эллиотов, герои "Из праха восставших", ничуть не уступает Аддамсам. В предлагаемой вашему вниманию семейной хронике переплетаются истории графа Дракулы и египетской мумии, мыши, прошедшей полмира, и призрака "Восточного экспресса", четырех развоплощенных кузенов и Фивейского голоса…
