Deja vu

Автор: Братья Балагановы ()
Дата публикации: 06/09/2003
Категория: Художник Забытой Планеты
Версия для печати

    Иван Иванович Голоштаных-Перикл прислонился спиной к торчащему из ядовито-оранжевого песка обломку колонны и вытер платком пот. Солнце немилосердно палило.

Вот уже третий день бродил он по разрушенному городу, не решаясь отойти от разбитого корабля дальше, чем на пять километров. Корабль был мертв и не мог взлететь, но оставлять его не хотелось - все-таки дом, частичка родного мира.

Глядя на его истерзанный серебристый корпус, Иван Иванович отдыхал. На этой планете его раздражало все. Жара, гнетущая тишина, нарушаемая только шерохом пересыпающего песок ветра, мертвое безмолвие пугаюших развалин и краски - невероятно яркие, пронзительные, утомляющие глаза художника.

От них начинало ломить в висках и в голове Ивана Ивановича, не переставая, пульсировала навязчивая мысль, что он все это где-то уже видел.

«Это стресс», - думал он, снимаяя ботинки и погружая ноги в прохладную воду аквамаринового озера. «Я пережил катастрофу. Измотан марально и физически. Но все-таки, где же я такое мог видеть?»

Мысли вернулись к полузасыпанному песком городу. На подлете к планете бортовые компьютеры следов цивилизации не обнаружили. А город? Судя по архитектуре, его построила цивилизация гуманоидов. Построила и исчезла?

Что ж, ничего удивительного. Случай довольно распостраненный. Катаклизмы, эпидемии, войны.Так что же делать? В одиночку отремонтировать корабль невозможно. Продукты скоро закончатся. Вот тебе и путешествие в поисках вдохновения. На что, спрашивается, могут вдохновить эти кастрюльно-заборные цвета?

И выставка на Фобусе накроется, - обреченно простонал он. - Земля, Земля, милая старушка Земля, где ты?

Мысли вернулись к безрассудно покинутому дому. Как много он мог бы сделать, как много написать. Сколько еще не прожито, не познано. Ему ведь всего сорок два. Еще не поздно завести семью. Три года назад он безрассудно отказал Маргарите Степановне Горелкиной, опасаясь, что семейная жизнь будет мешать творчеству и после отшучивался от недоумевающих друзей, говоря: - Я боюсь, когда женщина говорит «я вся твоя». Мне не нужна вся. Я не возьму. Мне хранить негде.


Иван Иванович достал записную книжку и записал в нее только что родившуюся мысль. Он всегда так делал, сам не зная зачем, фиксировал на бумаге все, что казалось ему достойным внимания, будь это красивый пейзаж или собственные мысли. Может для того, чтобы оставить свои записи благодарным потомкам? Хотя какие теперь, к черту, потомки? Обиженная Маргарита Степановна на далекой Земле за многие тысячи парсеков.

Голоштаных-Перикл дописал в блокнот: «Вкус жизни по-настоящему ощущаешь только тогда, когда чувствуешь на губах соленый привкус смерти», спрятал ручку и, повинуясь накатившей волне отчаянья, отшвырнул его в сторону и заплакал. Заплакал, как маленький ребенок, растирая кулаками слезы.

Не могу-у-у, - самозабвенно выл Иван Иванович, - этот песок, эта вода-а-а, эти проклятые красные кони-и-и...

Он замолчал, пораженно гляда перед собой. С противоположного берега к воде спускались две красные лошади.

Красные кони, оранжевый песок, синее озеро...

Он вспомнил, где все это видел. Животные внесли завершающий штрих в картину воспоминаний.

«Купание красного коня», Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. Но ведь не все! Не все! На картине были люди. Люди! Гуманоиды!

Он вскочил и бросился бежать к кораблю.

-Я их найду, найду... - не переставая, твердил он.


На следующее утро Иван Иванович Голоштаных-Перикл отправился на поиски чужой цивилизации. Он больше не боялся покинуть свой разбитый космический дом.



Работы по теме:

главная Художник Забытой Планеты Меч и Бластер Нелинейное Счастье Совершенный разум