Шедевры натюрмортистики

Автор: Михаил Балашов ()
Дата публикации: 06/09/2003
Категория: Художник Забытой Планеты
Версия для печати

 

          Я вывалился из аварийной капсулы и долго лежал, мысленно себя ощупывая. Наконец у меня хватило сил подбодрить себя вслух:
        - Цел и невредим! Готов к труду и отдыху!
        Слегка осмотревшись, я разгреб тонкий слой пыльной щебенки и, встав на четвереньки, вгляделся в материал основания.
        - Разве я не знаю, что цивилизация начинается со строительства?! - строго спросил я самого себя. - Обнаружив нечто, похожее на бетон, я имею полное право предположить, что нахожусь на территории секретной земной базы, отсутствующей на гражданских картах!
        Собственная шутка показалась мне столь примитивной, что я захохотал. Включив сканер-передатчик, я продолжил заниматься самовнушением:
        - У меня великолепное настроение! Волшебное! Воздух пригоден для дыхания - а это отчаянное везение! Пусть лишь «условно пригоден», но любой имбецил скажет, что условная пригодность в сто раз лучше непригодности… - говорил я все громче. - И плевать, что уже в двадцати шагах все тонет в рыжей мути: для имеющих вездеход это существенно, а пешеходам такие проблемы по барабану!
        Последняя мысль показалась мне достаточно смешной, чтобы попытаться рассмеяться снова, но ничего не получилось.
        - Я дышу условным воздухом, я «условно беззаботен»! - сделал я еще одну попытку - но вдруг так раскашлялся, что начал задыхаться…
        С тех пор прошло уже почти двадцать четыре земных часа. Рюкзак так тяжел, что каждый шаг отдается какой-нибудь болью - то в плече, то в спине. Да еще правая нога, сучья дочь, то и дело норовит подвернуться - она у меня слабенькая, в старые добрые времена в семи местах сломанная… Хорошо хоть, не надо думать о направлении движения - тащись себе вдоль бесконечных рядов прямоугольных ям, заполненных темно-серой слизью…
        Сажусь на рюкзак и наблюдаю, как меняются цифры секунд на часах. Когда вместо пятерки с девяткой загораются два нуля, я делаю хороший глоток воды из фляжки и на боковой стороне карандаша произвожу легкий надпил.
        - Вот и ежедневный ритуал, прошу любить и жаловать! Надо только сочинить жизнерадостные слова, - как можно бодрее говорю я вслух. - «Снова восемь тридцать семь! Снова счастья полный рот, полный живот! Пять на ноль и девять на ноль - танцуй, недобитый пилигрим, танцуй…» Гениальные слова, пусть и без рифмы.
        Шаг, еще шаг… Я давно научился получать от нагрузок удовольствие - да и вообще от всего, чем приходится заниматься. Вот и здесь мне с каждым часом нравится все больше. Вначале меня нервировал местный запах - смесь фенола и уксуса, - но сейчас я уже принюхался…
        - Дела и дальше пойдут не менее успешно, поверь! Через пару дней планета станет роднее дома родного! Роднее зуба кривого!
        Пищат часы. Скидываю рюкзак и приступаю к работе, которую сам выдумал: вынимаю из ямы слизь, смешиваю ее с щебенкой и леплю небольшой памятный конус: сам не знаю, зачем, - на всякий случай. Закончив, чищу ботинки от слизи - и вдруг меня будто стукает: извлекаю из глубин рюкзака анализатор пищи, кладу шмоток серой гадости в его маленький контейнер и дотрагиваюсь до кнопки старта…
        Я читаю текст на миниатюрном экранчике - и мне кажется, что именно этого я и ожидал: слизь «условно съедобна» и содержит приличный процент воды. Премудрость условной съедобности нам целых три семестра читали, потом еще был месяц спецпрактики… Я нюхаю слизь, пробую ее на язык - у нее нет ни запаха, ни вкуса.
        - Вот мне и опять повезло! - делюсь я радостью с самим собой. - А ведь она могла вонять так же, как…
        В голове проносится десяток образов, но я заставляю себя тут же о них забыть.
        Прохожу шагов сто - и останавливаюсь:
        - Я ж художник, а не путешественник! Зачем мне куда-то тащиться, если теперь полно воды и пищи?
        «Надо вернуться к своей капсуле и начать обустраиваться! Она хоть и маленькая, но домик, очевидно, лучше строить на ее основе. А из щебенки со слизью я сделаю широкий полуметровый вал… - заполняется голова мыслями. - Еще можно попробовать выбрать всю слизь из какой-нибудь ямы: возможно, это именно ямы, а не колодцы. Отдохну - и тут же в обратный путь».
        Прокашливаюсь и начинаю готовить место для сна.
        «В наличии три блокнота и куча карандашей… Я так надеялся порисовать всласть пейзажи в какой-нибудь глухомани: “Желтый водопад на фоне фиолетовых скал”, “Закат на зеленой планете”… А здесь мне чем заниматься? Натюрмортами, что ли? Натюрморт, “мертвая природа”…»
        Догадка вызывает столь сильный спазм, что я сажусь и подтягиваю колени к груди.
        «Ряды ям, очевидно, - это ж могилы! А слизь - переработанная микробами биомасса…»
        - Это ничего не значит! Ерунда! Наплевать и забыть! - срочно приступаю я к самоуспокоению. - Курсовую по решению психологических проблем я сдал на «отлично» - а там задание было куда более сложное, чем некрофагия…
        Я кашляю так долго, что забываю о боли в желудке.
        Ложусь головой на рюкзак - и снова начинаю кашлять. Неужели моим легким, чертовым детям, не удастся адаптироваться? Нет, об этом я себе думать запрещаю!
        - Мне мягко, мне удобно, радостно, весело… Как раз к этому я с рождения и стремился! Я здоров, у меня полно жратвы, я никуда не тороплюсь, никому ничего не должен, меня никто не ищет! Я до безобразия счастлив!
        Загрудинная боль, до этого еле ощутимая, резко усиливается, по лицу струится холодный пот. Я закрываю глаза и стараюсь отключиться от ощущений.
        «“Земной плевок на неземном бетоне”, “Десятитысячная отметка на самодельном календаре” - начинаю я придумывать названия для своих будущих худшедевров, - “Случайно раздавленный анализатор питания”, “Цивилизация заканчивается строительством”…»
        - Только идиоты помирают, ничего толком не нарисовав… - шучу я вслух - и пытаюсь растянуть губы в беспечной улыбке.
        Боль в груди уже не так сильна. Авось, адаптируюсь…




Работы по теме:

главная Художник Забытой Планеты Меч и Бластер Нелинейное Счастье Совершенный разум