Аэлита-2004

«Аэлита» — старейший на территории бывшего Советского Союза ежегодный фестиваль любителей фантастики. Проводится он с начала 80-х годов прошлого века, с небольшим перерывом, пришедшимся на 1995-96 годы. Идейными вдохновителями фестиваля изначально были писатель Владислав Крапивин, главный редактор журнала «Уральский следопыт» Станислав Мешавкин, писатель Юрий Яровой и сотрудник «УС» Виталий Бугров. Долгое время руководителями и организаторами фестиваля были библиограф Игорь Халымбаджа и редактор «УС» Виталий Бугров. В конце 80-х — начале 90-х «Аэлита» стала одним из самых представительных и интересных Российских фестивалей: американский журнал «Локус» включил «Аэлиту» в список мировых конвентов фантастики. Сейчас проведением кона в Екатеринбурге занимаются Борис Долинго и Евгений Пермяков.
Само появление кона связано с учреждением приза для русскоязычных писателей-фантастов с одноименным названием. Первыми лауреатами «Аэлиты» стали Александр Казанцев и братья Стругацкие.
Кроме «Аэлиты» на коне вручаются: премия имени Ефремова (за вклад в развитие фантастики), премия «Старт» (за лучшую дебютную книгу), приз имени Бугрова (за лучшую редакторскую, литературоведческую, библиографическую работу) и «Орден рыцарей фантастики имени Халымбаджи» (за вклад в развитие отечественного фэндома).
С 2004 г. «Аэлита» имеет официальный статус «Европейско-азиатского конвента фантастики». На фестиваль регулярно приглашаются мэтры мировой фантастики: в прошлом году гостем фестиваля стал Роберт Шекли, в этом — Майкл Сванвик.

С конвентами мне не везет. Я на них не попадаю — по воле судьбы они проходят в тот момент, когда жизненно важно мое присутствие в каком-то ином месте — например, на работе. В этом году, однако, все сложилось удачно: выдались несколько свободных дней, да еще стимул был — в Екатеринбурге выходил сборник «Аэлита. Новая волна» с моим рассказом.
Подбив на духовное путешествие двух своих друзей, я отправился в Екатеринбург.
Мы приехали в город рано утром, доехали под начинающимся дождиком до нужной остановки и стали искать гостиницу «Большой Урал» — заявленное место проживания участников фестиваля. Дождь усиливался, и когда наш квест пришел к достойному завершению, мы изрядно промокли. В фойе гостиницы мы долго и тщетно искали плакат «Участники „Аэлиты“ — сюда», в конце концов подошли к администратору и попробовали устроиться. Места на нас оказались забронированными, и это придало оптимизма.
Вскоре в фойе гостиницы появились Борис Долинго и Майкл Сванвик. Сванвик оказался представительным бородатым мужиком с серьгой в ухе. От него исходили волны благожелательности и радушия. Я с сожалением осознал, насколько пагубно отсутствие языковой практики. В голове вертелись лишь дурацкие «хау ду ю ду» и прочие «май нейм из», которые озвучить я не решился. Прочувствовав мощь и прочность языкового барьера, я впал в уныние, и общения не получилось. Промелькнули Василий Головачев и Геннадий Прашкевич. Выяснилось, наконец, где находится комната организаторов.


В комнате организаторов я получил бейджик с надписью «Писатель» и немедленно возгордился. Сия надпись была исключительно инициативой организаторов (в заявке было указано — «Журналист портала «Марсианские хроники») и ее, если поднапрячься, можно было трактовать как некий намек на признание (хотя в голове тут же всплыло незабываемое хармсовское: «Ты кто?» «Я — писатель». «Ты — писатель? А по-моему, ты — г…!»). Еще мне была вручена программка фестиваля.
В коридоре на меня напали. Дмитрий Шубин, узнав, что я из Перми, требовал гостиничные координаты Скирюка и Иванова. Я вначале нерешительно отбрыкивался, потом трусливо бежал.
В фойе гостиницы Саша Швец пыталась добиться от двух дюжих и вежливых охранников что-нибудь вразумительное о времени и месте проведения «Аэлиты». Увидев мой бэйджик, дюжие и вежливые охранники заметно оживились и радостно замахали руками. «Вот он, он знает!» — кричали дюжие и вежливые охранники.
Остаток дня был проведен за разговорами о судьбах отечественной фантастики. В полном соответствии с программой фестиваля, гости и участники предавались неформальному общению, дегустации пива и шашлыков в окрестных барах.

Утром следующего дня перед нами встал выбор: согласно программе, мы с друзьями могли отправиться либо на пресс-конференцию с почетными гостями фестиваля, либо на семинар о проблемах и тенденциях в современной отечественной фантастике. Здраво рассудив, что услышать почетных гостей еще выпадет возможность, мы двинулись на семинар.
На семинаре присутствовало человек пятнадцать. Присутствующие затравленно озирались, выискивая ведущего. Наконец ведущий появился — молодой человек лет двадцати.
-Ситуация такая, — сказал он. — У нас год за годом собирается примерно одна и та же аудитория, и начинается один и тот же треп, о том, как наша фантастика замечательно умирает. Что бы я хотел обсудить? Первое: действительно ли это соответствует реальности, и второе — если она умирает, что для этого нужно делать?..
(Неорганизованные реплики из зала: «Организовать похоронное бюро и срубить бабки!» «Дустом, дустом ее не пробовали?»)
Затем молодой человек осветил суть вопроса. Минут пятнадцать он говорил о том, что современная отечественная фантастика уже не та — нет в ней свежих идей, понимаете, не изобретают фантасты в мечтах своих новых чудес света, не служат проводниками в будущее, и это, по мнению молодого человека, было печально. Я уже совсем было собрался разразиться матом, но молодой человек очень ловко предоставил слово для доклада девушке из Челябинска.
Девушка добавила красок в описание агонии современной фантастики. Где идейность, спрашивала она, чему учат детей книжки в ярких обложках? Куда они ведут? Фантастика должна… и далее следовал длинный перечень того, что должна фантастика. Воспитать достойного читателя. Обрисовать перспективы. Внушать оптимизм. Готовить к чудесам светлого будущего. Отечественную фантастику мне стало откровенно жаль — в таких долгах, согласитесь, это уже не жизнь, а сплошное мучение. В девятнадцатом веке и из-за меньших долгов стрелялись.
Вопрос докладчице:


-По большому счету, вы предлагаете некий государственный заказ. Вы прекрасно знаете, к какому светлому будущему стоит вести читателя. Вы можете дать тему этого реферата?
Докладчица впадает в ступор. Девушка мучительно строит фразу, суть которой состоит в том, что современные писатели пишут ни о чем, а писать стоит о чем-то. Наконец она находится: каждый писатель должен при написании произведений показать свой идеал.
Ей возражают:
-Каждый писатель так или иначе показывает свои идеалы. Он не может оторвать свою писательскую действительность от своего внутреннего «Я».
Девушка окончательно теряется. К счастью для нее дискуссия переходит в новое русло. «Кризис фантастики состоит в том, — говорит кто-то, — что литература не выживает в борьбе с гнусными поделками в ярких обложках!» Докладчица и ведущий оживляются. Видно, что им хочется озвучить и развить эту свежую мысль. Но очень не вовремя в зале обнаруживается очередной циник. «Все определяется рынком, — объявляет циник. — Если на книгу есть спрос, будет и предложение. На книжки в ярких обложках спрос больше, потому и представлены они шире. Что вы предлагаете — издать указ с запрещением печатать развлекательную фантастику? А если лично вы хотите прочесть что-нибудь другое — вы идете в магазин и благополучно это другое покупаете». Дискуссия вновь непринужденно возвращается к вопросу о реструктуризации морально-нравственного долга отечественной фантастики. Между прочим выясняется, что Мураками — отвратительный писатель, потому что не несет новых идей. Кто-то пытается объяснить окружающим, что такое постмодерн и как с ним бороться. По ходу дискуссии достается Умберто Эко, Пелевину и почему-то Конан Дойлю. Сторонники «твердой НФ» неожиданно вспоминают про Жюля Верна. «А вот Жюль Верн выдумал «Наутилус»! — кричат они. «Да на подводных лодках еще казаки на турок ходили! — возражают им. — А рентген Иван Грозный изобрел!»
Ведущий с ужасом наблюдает за всем этим зоопарком. Собравшись с духом, он объявляет результаты дискуссии.
-Есть мнение, — говорит он, — что отечественная фантастика находится в кризисе. Есть мнение, что отечественная фантастика в кризисе не находится. Предлагаю сходить на автограф-сессию а потом продолжить обсуждение.
Однако оказывается, что изрядная часть аудитории обсуждение желанием продолжить не горит. Хрен ли, говорит изрядная часть аудитории, переливать из пустого в порожнее. Давайте лучше блиц-конкурс фантастического рассказа устроим. На тему «сексуальные отношения инопланетян и земных девушек». Предложение принимается, хотя тема конкурса редактируется в политкорректное «Красавица и чудовище».

В магазине «100 000 книг» толпится народ. Из служебного помещения изредка появляются Прашкевич, Головачев, Сванвик, Долинго и Пермяков. Посетители ищут книги Сванвика, но не находят. Начинается автограф-сессия. На подиум выходит Головачев и отвечает на вопросы читателей. Рассказывает о том, как нужно писать, и что сделать для того, чтобы книгу опубликовали. Затем раздает автографы, его сменяет Прашкевич. Идет презентация сборника «Аэлита». Начинается пресс-конференция Сванвика. В магазин завозят тираж только что отпечатанного сборника Сванвика, и пресс-конференция завершается традиционной раздачей автографов. Ждут приезда Крапивина. Потом появляются Крапивин и Другаль. Крапивин суров и сдержан. Маленький мальчик дарит ему книжку о кораблях, и Владислав Петрович на глазах добреет. Другаль рассказывает об Институе Реставрации Природы. Потом Другаль и Крапивин присоединяются к раздаче автографов. Мэтры отбывают на предмет пообщаться.

Возвращаемся на семинар. Очередной молодой человек делает доклад о штампах в современной фантастике. Мы узнаем, что современная фантастика погибает от использования штампов, и чтобы она воскресла, от штампов надлежит срочно избавиться. Тут возразить нечего, но выясняется, что молодой человек подразумевает под штампами. «Вот, например, слово „бластер“. Это есть штамп! Ату слово „бластер“ из фантастики, и тогда не все потеряно!» Молодому человеку пытаются объяснить различие между «штампом» и «символом», и дискуссия вроде как начинает развиваться, но тут появляется благообразный мужичок с бородкой. Он просит слова, и когда это слово ему предоставляют, начинает так: «Я — такой-то — такой-то, представляю фонд такой-то и занимаюсь разработкой развлекательных комплексов для детей в России!» Все радуются за мужичка. Минут пять мужичок подробно излагает превратности своей биографии, и народ начинает нервничать. Сперва ему деликатно намекают, что пора переходить к сути выступления, потом намекают менее деликатно. Мужичок стойко держится. «Я жил во многих городах, нигде не задерживаясь больше девяти месяцев!» — сообщает очередную важную новость мужичок. Дмитрий Скирюк комментирует это заявление цитатой из Лукьяненко: «Он никогда не задерживался на одной планете больше девяти месяцев. На тех планетах, которые прошли фертильную обработку, он не задерживался более четырех с половиной месяцев».
Осознав, что мужичка так просто не остановить, мы небольшой группой отправляемся курить. Пока мы курим, рождается гениальная в своей простоте мысль — плюнуть на семинар и обсудить проблемы современной фантастики в неформальной обстановке. Тем более что блиц-конкурс рассказа, кажется, так и не начнется. Вдобавок Скирюк утверждает, что он совершенно разучился писать ручкой на бумаге. «Ну не могу я без компьютера!» — заявляет он.
Без компьютера не могут многие, и мы отправляемся пить пиво на берег Исети.

В.В.Головачев на церемонии вручения «Аэлиты»

Неформальное общение накануне удалось. Майкл Сванвик, затащенный в номер, в котором собралось человек десять и уже несколько часов активно неформально общалось, сперва был слегка напуган русской экзотикой, но вскоре стал пить пиво, а когда разговор зашел об американском футболе и русской лапте, совсем оживился. Поэтому утром народ подтягивался к Свердловской библиотеке, где должна была состояться актуальная беседа с гостями фестиваля неторопливо, где-то даже томно.
Актуальная беседа тоже удалась. Несколько мешали журналисты, время от времени выдергивавшие кого-нибудь из присутствующих с целью проинервьюировать на предмет прохождения фестиваля (эк завернул! Но иначе не скажешь), но, в целом, все было достаточно любопытно и сравнительно весело. Сванвик говорил о фантастике и жизни, Прашкевич комментировал, Головачев не давал остыть супу в горшке. К сожалению, в тот момент, когда присутствующие начали обсуждать проблему частной собственности на крупные космические объекты, появился Евгений Пермяков со словами: «Хотели блиц-конкурс рассказа? Написали? Нет? Вот вам, дезертиры, по листку бумаги, и чтобы через полчаса рассказ был готов! Прашкевич согласился участвовать в обсуждении!» Отступать было некуда, пришлось срочно писать о красавицах и чудовищах.
По завершению актуальной беседы начался семинар с молодыми авторами. Прашкевич, увидев исписанные неразборчивым почерком листочки блиц-конкурсантов, поморщился, но один из рассказов честно прочитал. Видимо, чтение не подняло его духа, и потому, отделавшись деликатными фразами о недостатке мастерства и опыта, Прашкевич перешел к обсуждению отвлеченных проблем, а потом предложил присутствующим задавать вопросы, связанные с литературным творчеством. Присутствующие напряглись и родили: «Как опубликоваться?», «Какого объема должно быть произведение, которое легче опубликовать?» Прашкевич посерел лицом, мировая скорбь читалась в его взоре. Чувствовалось, как он теряет веру в будущее. Выручил Головачев, напомнив окружающим, что время истекает и пора двигать в сторону театра кукол, где будет проходить заключительная церемония.

Церемония началась с небольшой задержки — у ролевиков, которые должны были участвовать в ее открытии, за кулисами брали интервью. Наконец ролевики освободились из цепких лап местной прессы, экспрессивно поколошматили пару минут друг друга мечами на сцене. Один ролевик в ходе битвы трагически погиб. Путаясь в плащах, мечах и щитах, сотоварищи потащили его хладный труп за сцену. Еще пару минут можно было наблюдать торчащие из-за кулис труповы ноги в рубчатых армейских ботинках. Потом исчезли и они. Пошло официальное действо.
«Аэлиту» получил Василий Головачев (Москва).
Премию имени Ефремова — Александр Шалганов (Москва).
Премию имени Бугрова — Юрий Зубакин (Челябинск).
Премию «Старт» — Алексей Иванов (Пермь).
Орден рыцарей фантастики им. И. Халымбаджи — Геннадий Прашкевич (Новосибирск), Сергей Аркатов (Екатеринбург), Юрий Вербицкий (Екатеринбург).
На этом церемония завершилась.

В целом впечатление об «Аэлите» у меня создалось двойственное. С одной стороны, конечно же, не хватало организованности, и уровень некоторых мероприятий (тех же семинаров) прямо скажем, был невысок. Понятно, что конвент тащили на своих широких плечах по сути всего два человека — Борис Долинго и Евгений Пермяков (честь им за это и хвала), и это многое объясняет, хотя и не оправдывает, наверное. С другой стороны, возможностей для общения было хоть отбавляй, и это несомненный плюс. Ради одного Сванвика, ИМХО, стоило приехать. Присутствовал дух некой кулуарности, и этот дух мне понравился.
Конечно, для того, чтобы «Аэлита» выжила, нужно многое менять — прежде всего в организации. Стоит задуматься о наполнении семинаров, стоит хорошо продумать их проблематику (толочь воду в ступе на тему «агонии российской фантастики», ей-богу, становится дурным тоном), нужны мастер-классы для начинающих авторов, нужны встречи с представителями издательств (уж коль скоро собираются привлекать на «Аэлиту» молодых авторов). Я думаю, что и Борис Долинго, и Евгений Пермяков все это хорошо понимают. Хочется верить, что «Аэлита» возродится во всем своем былом блеске и величии. Основа для этого точно есть.